JК
Похождения Бамбоша :: Буссенар Луи Анри
Страница: 113 из 667Дорогой Людовик…
Охваченный безумным восторгом, студент спрашивал себя, уж не грезит ли он — а что если он вдруг очнется и обнаружит, что снова сидит в кресле у постели умирающей…
Но нет, это была ослепительная действительность!
Мария была перед ним, живая, счастливая, улыбающаяся!
Ноги у него подкосились, он упал на колени перед кроватью и провел так целую вечность, погрузившись в какой-то экстаз и чуть слышно шепча:
— О Мария, дорогая моя, как же я вас люблю! Девушка коротко вскрикнула, слабо застонала и, дав волю сладким слезам, откинулась на подушки. Она не противилась, не прибегала к глупым уловкам, которые так любят деланные скромницы из буржуазной среды, не притворялась испуганной, как притворилась бы опытная кокетка. Как истинная дочь народа, Мария не страшилась благородной и открытой любви и свободно отдавалась вспыхнувшему в ее душе чувству.
И если даже пока это была лишь нежная привязанность, замешенная на уважении, доверии, благодарности, то вскоре она должна была перерасти, если уже не переросла, в настоящую любовь.
Застенчиво, боясь оскорбить любимую, не смея поднять на нее глаз, Людовик обратился к ней с вопросом:
— А вы, Мария, сможете ли вы когда-нибудь полюбить меня?..
— В настоящее время, — серьезно отвечала ему девушка, — я сама себе не принадлежу.
— О, что вы такое говорите! — не понял он.
— Пока не найден мой племянник, пока мы оплакиваем нашего малыша, которого я не сумела уберечь…
— Вы несправедливо обвиняете себя! В том нет вашей вины!
— Я поклялась защитить его ценой своей жизни. Однако я жива… Вот почему, придя в себя, я дала зарок. Я поклялась принадлежать лишь тому, кто найдет крошку Жана и доставит тем самым неописуемую радость моей сестре.
Охваченный безумным восторгом, студент спрашивал себя, уж не грезит ли он — а что если он вдруг очнется и обнаружит, что снова сидит в кресле у постели умирающей…
Но нет, это была ослепительная действительность!
Мария была перед ним, живая, счастливая, улыбающаяся!
Ноги у него подкосились, он упал на колени перед кроватью и провел так целую вечность, погрузившись в какой-то экстаз и чуть слышно шепча:
— О Мария, дорогая моя, как же я вас люблю! Девушка коротко вскрикнула, слабо застонала и, дав волю сладким слезам, откинулась на подушки. Она не противилась, не прибегала к глупым уловкам, которые так любят деланные скромницы из буржуазной среды, не притворялась испуганной, как притворилась бы опытная кокетка. Как истинная дочь народа, Мария не страшилась благородной и открытой любви и свободно отдавалась вспыхнувшему в ее душе чувству.
И если даже пока это была лишь нежная привязанность, замешенная на уважении, доверии, благодарности, то вскоре она должна была перерасти, если уже не переросла, в настоящую любовь.
Застенчиво, боясь оскорбить любимую, не смея поднять на нее глаз, Людовик обратился к ней с вопросом:
— А вы, Мария, сможете ли вы когда-нибудь полюбить меня?..
— В настоящее время, — серьезно отвечала ему девушка, — я сама себе не принадлежу.
— О, что вы такое говорите! — не понял он.
— Пока не найден мой племянник, пока мы оплакиваем нашего малыша, которого я не сумела уберечь…
— Вы несправедливо обвиняете себя! В том нет вашей вины!
— Я поклялась защитить его ценой своей жизни. Однако я жива… Вот почему, придя в себя, я дала зарок. Я поклялась принадлежать лишь тому, кто найдет крошку Жана и доставит тем самым неописуемую радость моей сестре.