Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами   ::   Купер Джеймс Фенимор

Ошибается наш отец, который шел так далеко, чтобы сказать нам, что мы евреи, а не индеи. Я никогда раньше не слышал об этих евреях. И я не хочу больше слышать о них. Если человеку надоедает слушать, он не будет держать уши открытыми. Тогда говорящему оратору лучше сесть на свое место. Потаватоми закрыли свои уши для речей великого пастора и знахаря бледнолицых. Может, его слова и правда для других племен, но для потаватоми это не правда. Мы не потерялись; мы не евреи. Я сказал.

Речь Вороньего Пера встретила всеобщее одобрение. Мысль о том, что индейцы вовсе не индейцы, а евреи, никак не могла понравиться тем, кто слушал рассуждения по этому поводу. Поэтому выступление Вороньего Пера обладало тем огромным преимуществом, что отражало общее отношение к этому интересному вопросу. А в подобных случаях можно многого достигнуть, не прибегая к ухищрениям красноречия или к сложным логическим построениям. И речь Вороньего Пера вообще имела больший успех, чем речь первого оратора.

Теперь уже все были твердо уверены, что встанет Питер. Он не встал. То ли таинственный вождь еще не был готов к тому, чтобы выступить, то ли намеренно накалял нетерпение аудитории, оттягивая свое выступление. Минут десять, не меньше, все молча курили. Наконец, явно для того, просто, чтобы скоротать время, поднялся вождь, чье имя в переводе означало Дубовый Сук. Памятуя успех, выпавший на долю Вороньего Пера, он в продолжение его линии также напал на теорию миссионера, но с другой стороны.

— Я индей, — сказал Дубовый Сук.