Прусский террор   ::   Дюма Александр

Итак, посреди улицы, до отказа запруженной народом, der Неrr Heinrich note 7 запел, да самым раскатистым голосом, песню, о которой наш перевод, скорее точный, чем изящный, даст вам представление:

Воронья бешеная стая

Кричит на все лады: «Убей!»

Но не получит спора злая

Немецкий наш свободный Рейн!

Пока блестят его одежды,

И воды спят зеленым сном,

Пока челнок с шептаньем нежным

Взбивает пену под веслом,

Пока вино в мехах играет,

Подобно крови наших вен,

Не взять им — я уж верно знаю -

Немецкий наш свободный Рейн!

Пока в туманном полумраке

Чуть различима Лорелей,

И рыбаку неверным знаком

Приблизиться велит смелей,

Пока скала суровым взором

Глядит в безудержный поток,

Пока готическим соборам

Еще не вышел жизни срок,

Не заполучит вражье семя

Немецкий наш свободный Рейн -

Пока живет последний немец,

В бою святом не убиен!

Если поэма, представленная нами читателю, имела успех, то песня вызвала уже безграничный восторг и произвела ошеломляющее впечатление. Но тут вдруг, совершенно неожиданно для всех, раздался мощный свист, казалось вырвавшийся из гортани локомотива: перекрывая крики восхищения и как бы протестуя, он обрушился на распалившихся слушателей и хлестнул, если можно так сказать, певца по лицу.

Даже если бы в гущу толпы упал снаряд, он не произвел бы более сильного действия. Послышался глухой рокот, похожий на тот, что предшествует грозе, и глаза людей обратились в сторону, откуда послышался этот протест.

И тогда все увидели сидевшего за отдельным столиком красивого молодого человека двадцати пяти или двадцати шести лет, блондина с белой кожей, скорее изящного, чем могучего телосложения, с короткой остроконечной бородкой и тонкими усиками Ван Дейка, которою он несколько напоминал как лицом, так и костюмом.

Он держал в руке бокал шампанского, налитый им из только что откупоренной бутылки.

Не опасаясь злонамеренных помыслов, объектом которых он стал, и обращенных к нему угрожающих взглядов и поднятых кулаков, он встал, поставил ногу на стул и, подняв бокал над головой, сказал:

— Да здравствует Франция!

Затем он поднес бокал к губам и в один прием проглотил все его содержимое.



II. ДИНАСТИЯ ГОГЕНЦОЛЛЕРНОВ



На мгновение в широком кругу зрителей, обступивших молодого француза, наступило оцепенение.