Прусский террор   ::   Дюма Александр

И так как его уже перевязали, он пошел и сел на скалу, давшую название поляне.

— Спасибо, сударь, — с улыбкой сказал Бенедикт, — вы знаете, что мы бьемся не на жизнь, а на смерть.

В это время заряжались пистолеты, и полковник Андерсон, как и обещал, собственноручно вогнал пули в стволы пистолетов.

Бенедикт подошел к майору.

— Итак, — сказал ему тот серьезным тоном, — вы что, его убьете?

— Что вы хотите! С пистолетом не шутят, это ведь не сабля или шпага.

— У вас, должно быть, есть какой-нибудь способ увечить людей, когда вы не хотите нанести им смертельную рану или убить их наповал.

— И все же я не могу не попасть в него ради вашего удовольствии. Он ведь пойдет распевать на все лады, что я никудышный стрелок.

— Так! Выходит, я наставляю праведника. Спорю, вы что-то задумали.

— Уж конечно, задумал, но нужно, чтобы он сам поступал благоразумно.

— Что же ему нужно делать?

— Ничего, пусть не двигается, это ведь нетрудно.

— Вот они там закончили.

И в самом деле, секунданты определяли шаги. Отмерив сорок пять шагов, полковник Андерсон отмерил еще с каждой стороны по пятнадцать и в виде барьера, который нельзя было переступать, положил с каждой стороны сабельные ножны, тогда как воткнутые в землю сабли отмечали точки отправления.

— По местам, господа! — крикнули секунданты. Более всех прочих, несомненно, был увлечен всей этой подготовкой Франц Мюллер.