Слепая кара   ::   Рокотов Сергей

А этот-то распишет в подробностях, он это умеет, язык у него такой грязный, я в жизни подобного ни от кого не слышала. И теперь, когда у нас с Виталиком завязались такие чудесные отношения… он меня считает чуть ли не святой, героиней какой-то сказки.

А этот такое про меня порасскажет, такая будет сказка…

Она обхватила голову руками.

— Ой, не знаю, Марина, дорогая, что мне делать.

Так мы хорошо с тобой посидели, а как вспомнила про все это, и снова жить не хочется! Сплошной тупик, куда ни поверни.

— Да все образуется, Наташа. Все образуется, — обняла ее за плечи Марина. От этого ее участия Наташе стало так грустно, что она не удержалась и заплакала.

— Да ты что? Что ты? Успокойся…

— — Ты понимаешь, — сквозь рыдания говорила Наташа, — я никогда не видела ни тепла, ни ласки, ни участия с тех пор, как погиб отец. Мать холодная, озабоченная, а потом еще и этот… Вся жизнь до встречи с Виталиком, в общем-то, сплошной мрак. Теперь-то я это хорошо понимаю. Я вот послушала про твою семью и поняла, в каком кошмаре прожила почти всю жизнь. Поначалу я с матерью пыталась говорить, делиться с ней своими печалями, но она словно стену между нами выстроила. Одно отвечала: «Да брось ты, Наташка, не строй из себя…» Или: «Глупости все это, главное — живем хорошо, ни в чем не нуждаемся».

Про Николая вообще избегала говорить. Так, иногда, поколотит он ее, она умоется, приведет себя в порядок и скажет, когда его нет: «Ничего страшного. Зато в доме все есть.