Рыцарь Таверны   ::   Сабатини Рафаэль

Но под влиянием какого-то чувства — голоса крови, к которому взывал Криспин — он почувствовал, как уверенность растет в его душе. Автоматически он подошел к столу и сел. Не произнося ни слова, сжимая в руке листок бумаги, он положил голову на руки и застыл. Внутри его бушевал вулкан страстей, который подогревал его неприязнь к Криспину — человеку, которого он ненавидел все это время и которого он продолжал ненавидеть еще больше теперь, когда узнал, что тот его отец. Казалось, все страдания, которые тот причинил ему за время их знакомства, теперь завершились одним решающим ударом — отцовством.

Он почувствовал на плече руку и услышал голос, который обращался к нему, называя его другим именем:

— Джоселин, мальчик мой, — произнес дрожащий голос, — ты все обдумал и все понял, не правда ли? Я тоже долго думал, и раздумья привели меня к одному заключению: то, о чем написано в письме, — правда.

Смутно мальчик начал припоминать, что имя Джоселин употреблялось в письме. Он резко поднялся, сбросив утешающую его руку с плеча. Его тон был жестким — возможно, он почувствовал, что ему нечего бояться этого человека, и это ощущение придало его слабому духу оттенок храбрости, наглости и пренебрежения.

— Я понял лишь одно, что вам я обязан только несчастьем и страданием. Хитростью вы выманили у меня обещание и заставили подчиниться себе. Обман влечет за собой другой обман.