JК
Рыцарь Таверны :: Сабатини Рафаэль
Страница: 25 из 214Разумеется, сэр, теперь вы не будете настаивать на его прочтении?
— Разумеется, буду.
— Но, сэр…
— Мастер Стюарт, это дело чести. Моей чести. Вы можете убеждать меня хоть до второго пришествия, от этого мое решение не изменится. Доброй ночи.
— Сэр Криспин! — вскричал мальчик в возбуждении. — Пока я жив, я не позволю вам читать это письмо!
— Сколько патетики, сэр! И все из-за письма, которое, как вы уверяете, невинного содержания?
— Такого же невинного, как и рука, написавшая его. Вы не посмеете читать это письмо. Оно не предназначено для таких глаз, как ваши. Поверьте мне, сэр, — теперь Стюарт его умолял. — Я клянусь вам, что это обычное письмо, которое может написать девушка своему возлюбленному. Я думал, что до вас это дошло, когда вы спасали меня от грубиянов в «Митре». Я думал, ваш поступок был продиктован благородными чувствами. Однако… — мальчик замолчал.
— Ну-ну, продолжайте, — холодно буркнул Криспин. — Однако…
— Мы можем не говорить об этом «однако», сэр Криспин. Ведь вы вернете мне письмо, правда?
Криспин тяжело вздохнул. Благородные чувства, воспитанные в нем с младенчества, бурно протестовали против мерзопакостной роли, которую он продолжал играть, якобы подозревая Кеннета в предательстве. Искорки доброты и сострадания, давно погасшие в его душе, разгорелись с новой силой при зове совести. Он был побежден.
— Разумеется, буду.
— Но, сэр…
— Мастер Стюарт, это дело чести. Моей чести. Вы можете убеждать меня хоть до второго пришествия, от этого мое решение не изменится. Доброй ночи.
— Сэр Криспин! — вскричал мальчик в возбуждении. — Пока я жив, я не позволю вам читать это письмо!
— Сколько патетики, сэр! И все из-за письма, которое, как вы уверяете, невинного содержания?
— Такого же невинного, как и рука, написавшая его. Вы не посмеете читать это письмо. Оно не предназначено для таких глаз, как ваши. Поверьте мне, сэр, — теперь Стюарт его умолял. — Я клянусь вам, что это обычное письмо, которое может написать девушка своему возлюбленному. Я думал, что до вас это дошло, когда вы спасали меня от грубиянов в «Митре». Я думал, ваш поступок был продиктован благородными чувствами. Однако… — мальчик замолчал.
— Ну-ну, продолжайте, — холодно буркнул Криспин. — Однако…
— Мы можем не говорить об этом «однако», сэр Криспин. Ведь вы вернете мне письмо, правда?
Криспин тяжело вздохнул. Благородные чувства, воспитанные в нем с младенчества, бурно протестовали против мерзопакостной роли, которую он продолжал играть, якобы подозревая Кеннета в предательстве. Искорки доброты и сострадания, давно погасшие в его душе, разгорелись с новой силой при зове совести. Он был побежден.