JК
Рыцарь в черном плаще :: Капандю Эрнест
Страница: 35 из 591 — Эррик сказал правду: мадемуазель Клерон — это искусство, мадемуазель Дюмениль — это природа!
— А вы сами, князь, что такое? — спросила мадемуазель Госсен.
— Поклонник всех трех!
— Как трех? Вы назвали только искусство и природу.
— И искусство, и природу связывает очарование. Это значит, что между мадемуазель Дюмениль и Клерон есть мадемуазель Госсен.
— Ликсен, вы обкрадываете Вольтера! — вскричал Ришелье.
— Каким образом?
— Вы говорите о трагедии и о комедии то, что он сказал о танцах.
— Что ж он сказал?
— Креки вам скажет. Ну, маркиз, — продолжал Ришелье, небрежно откинувшись на спинку кресла, — повтори же нам строки, которые Вольтер сочинил вчера за ужином и которые ты выслушал так благоговейно.
— Я их помню! — вскричала Кинон.
— Так прочтите вы! Я предпочитаю, чтобы слова вылетали из ваших очаровательных уст.
— Нет! — закричал аббат де Берни. — Эти стихи должен прочесть мужчина, потому что они написаны для дам. Я их также отлично помню и готов доказать это вам.
Отбросив голову назад, молодой аббат стал декламировать с той фацией, которая делала его одним из самых привлекательных собеседников:
Ах, Комарго, вы точно бриллиант!
Но Сале — мой восхитительный кумир!
Как ваша легкая поступь
Всегда неподражаемо мила!
И если нимфы порхают, как вы,
То грации танцуют, как она.
Ришелье взял правую руку Сале и левую руку Комарго.
— Это правда, это правда! — сказал он, целуя попеременно обе хорошенькие ручки.
— Господа! — сказал князь Ликсен, поднимая свой бокал.
— А вы сами, князь, что такое? — спросила мадемуазель Госсен.
— Поклонник всех трех!
— Как трех? Вы назвали только искусство и природу.
— И искусство, и природу связывает очарование. Это значит, что между мадемуазель Дюмениль и Клерон есть мадемуазель Госсен.
— Ликсен, вы обкрадываете Вольтера! — вскричал Ришелье.
— Каким образом?
— Вы говорите о трагедии и о комедии то, что он сказал о танцах.
— Что ж он сказал?
— Креки вам скажет. Ну, маркиз, — продолжал Ришелье, небрежно откинувшись на спинку кресла, — повтори же нам строки, которые Вольтер сочинил вчера за ужином и которые ты выслушал так благоговейно.
— Я их помню! — вскричала Кинон.
— Так прочтите вы! Я предпочитаю, чтобы слова вылетали из ваших очаровательных уст.
— Нет! — закричал аббат де Берни. — Эти стихи должен прочесть мужчина, потому что они написаны для дам. Я их также отлично помню и готов доказать это вам.
Отбросив голову назад, молодой аббат стал декламировать с той фацией, которая делала его одним из самых привлекательных собеседников:
Ах, Комарго, вы точно бриллиант!
Но Сале — мой восхитительный кумир!
Как ваша легкая поступь
Всегда неподражаемо мила!
И если нимфы порхают, как вы,
То грации танцуют, как она.
Ришелье взял правую руку Сале и левую руку Комарго.
— Это правда, это правда! — сказал он, целуя попеременно обе хорошенькие ручки.
— Господа! — сказал князь Ликсен, поднимая свой бокал.