Самурай   ::   Эндо Сюсаку

Камнем можно забивать гвозди, когда же необходимость в нем отпадает, его можно выбросить. Если поклонение этому человеку поможет торговле с южными варварами, купцы готовы молиться ему, а потом — станет ненужным — выбросят.

«Какая же разница… между мной и торговцами?» — моргал глазами Самурай, задавая себе этот вопрос.

Жалкий, худой, униженный человек, которого можно спокойно выбросить, когда в нем пропадет нужда, человек, рожденный в далекой неведомой земле и умерший в далеком прошлом, — нет, он не имеет к нему никакого отношения, думал Самурай.

— Я не отрицаю факта крещения. — Отец Валенте, тяжело вздохнув, поднялся с кресла. Он тяжело дышал, будто ему было жаль нападать на Веласко. — Но мне не известно, насколько чисты были их помыслы.

— Что вы имеете в виду? — спросил тот же епископ.

— Я уже говорил. Когда начались гонения, половина японских верующих рассеялась как туман. А если гонения ужесточатся, то и другая половина, думаю, без колебаний отречется от христианства. Чем обращать в веру новых, лучше подумать о том, как оборонить саму веру…

— Ваши преосвященства, — не дав договорить, перебил его Веласко, — мне бы хотелось возразить на эти оскорбительные слова отца Валенте, чтобы восстановить доброе имя тридцати восьми японцев и посланника, о котором я вам говорил. Весьма прискорбно слушать такие слова из уст священнослужителя. Он оскорбляет великое множество японских верующих, им же самим крещенных.

— Я их не оскорбляю.