Сибирский аллюр   ::   Вронский Константин

Марьянка улыбалась ему, ямочки танцевали на щеках, а голубые глазищи хитро блестели. Машков прекрасно знал, почему девушка хихикает, и только скрипел зубами с досады.

– Ты ж против душегубства! – срывал Иван голос в крике. – А мы туда идем, чтобы убивать!

– Знаю, Иван Матвеевич. Именно поэтому я пойду с вами. Я помешаю убивать тебе!

– Снова меня из седла выталкивать собираешься? – прищурился Иван.

– Ну, если другой возможности не будет, я так и сделаю, старинушка.

– И добычу мне брать не позволишь?

– Зачем тебе чужие залатанные сапоги?

– Господи, будь оно все неладно, будь оно трижды клято, это Новое Опочково! – возмущенно пробормотал Машков, сжимая кулаки.

– Поздно проклинать-то! Не вы ли его дотла пожгли, а меня при этом с собой прихватили? Ты ж меня сам добычей называл! – Марьянка звонко рассмеялась, и сердце Ивана сжалось от привычной уже боли. – Вот и таскай свою добычу за собой, Ванюша! Я у тебя как болячка, от которой уже не излечишься никогда. А любовь она и есть болячка.

– Когда-нибудь я разорву тебя в клочья, – мрачно пообещал Машков. – Вот радость будет!

– Нет, не разорвешь. Ты будешь целовать меня, ты будешь нежен со мной, – усмехнулась Марьянка и мечтательно потянулась. Грудь натянула ткань рубахи. И Иван судорожно сглотнул комок в горле.

– Когда? – прошептал он завороженно. – Когда, роза моя золотая? Когда, чертовка?

– Когда-нибудь, – отозвалась она, опуская белокурую голову набок и лукаво поглядывая на него.