Сибирский аллюр   ::   Вронский Константин

– Что б я делал, коли б тебя не было… – сказал священник Александру Григорьевичу. – Нет, точно, произведу я еще тебя в дьяки…

Наступила весна, лед на Туре с шумом шел трещинами, льдины набивались на льдины, таял снег, земля уже не могла впитать в себя влагу, превращаясь в бескрайнюю болотину. Охотники, ставшие еще и ермаковскими лазутчиками, сообщали об армии Кучума, стоявшей в полной готовности на Тоболе… Да и от Строгановых прибыл посыльный с письмом, что уж пора бы атаману в этом году полностью Мангазею покорить… Шел 1582 год…

Казаки чинили ладьи, собирали новые плоты, запасались солониной, ловили рыбу и вялили ее на солнце, так что вся округа уже смердела нещадно.

Но когда, в мае, появились посыльные епископа монастыря Успенского, устроили прямо на этом провонявшем берегу торжественное богослужение, на котором причислили Лупина к дьяческому сану и освятили святой водой все ладьи и плоты.

Начинался новый поход. Вниз по Туре, к Тоболу, а потом и дальше к Иртышу, к сердцу Мангазейскому, раю неведомому, где чернобурых лис руками голыми за хвосты поймать можно, где… Эх!

На берегах Тобола их ожидал Маметкуль с десятью тысячами воинов. А Сибирь, крепость Кучумова, обнесена была высокими валами да рвами глубокими. Со всех краев земли Мангазейской прибывал все новый и новый люд, призванный в войско Кучумово. И не только князьки местные шли на помощь; татары хана Гирей-Мурзы, князья Янбши, Бардан и Немча, Биней и Обак спешили.