Сибирский аллюр   ::   Вронский Константин

Они тоже стояли на коленях в грязи,на том самом месте, где когда-то Иван IV повелел казнить в один день сразу три тысячи стрельцов. Они тоже крестились, поглядывая на золотые купола церквей, блестевших в заходящем весеннем солнце.

– Царь помре, – тихо сказал Машков. – Может, теперь казаков помиловать надумают?

– И что тебе только в голову не взбредет, Ванята? – ворчливо возмутился Лупин. – Ты ли не лучший печник на всей Москве?

– И все-таки, батя, я бы рад за казаков был, – Машков повернулся к Марьянке. Она, как всегда, была рядом с ним; стоять на коленях ей было тяжело, Марьяна ждала ребенка.

Лицо ее казалось всё таким же юным в обрамлении белокурых локонов, выбившихся из длинных кос. Она встретилась взглядом с Иваном и ласково улыбнулась ему, улыбнулась с той самой нежностью и любовью, перед которой Машков никогда бы не смог устоять.

– Ну, теперь мы и в самом деле свободны! – услышал он слова Лупина.

– Мне бы на Дон вернуться хотелось, хоть глазком одним взглянуть, что там, – Машков понурился. – Всего лишь разок и посмотреть-то. Да, я, конечно, лучший печник на Москве, но я ведь был когда-то казаком. Когда-то…

– Тебя это огорчает? – спросила Марьянка, прижав руку к заметно пополневшему и округлившемуся животу.

– Нет, ты, конечно, можешь на Дон вернуться, Иван Матвеевич, – Лупин из вредности толкнул зятя кулаком в бок.