JК
Снова три мушкетера :: Харин Николай
Страница: 158 из 558 – Ну, этот так просто не пропадет! Не правда ли, господин кардинал?
– Совершенная правда, ваше величество, – отвечал Ришелье. – У вашего величества прекрасная гвардия, а лейтенант ее – под стать ее капитану.
Король милостиво обошелся с жителями побежденной Ла-Рошели. Им была дарована свобода вероисповедания и оставлена их собственность. Однако они лишились своих привилегий, сухопутные укрепления их были срыты, церкви и все принадлежащие им угодья возвращены католическому духовенству. Нантский эдикт остался во всей своей силе, за исключением, однако, того, что давало гугенотам возможность образовать свое государство в государстве: они лишились неприкосновенности своих городов.
После окончания церемонии д’Артаньян поспешил к своим друзьям.
– Наконец-то я вижу вас наяву, а не в своих грезах, которым я предавался, ожидая повешения, друзья мои, – сказал он, поочередно заключая их в свои объятия.
– Осторожнее, Портос! Не задушите д’Артаньяна – я не хочу терять его, едва обретя вновь, – улыбаясь, заметил Арамис.
Атос ничего не говорил. Он с отцовской нежностью смотрел на д’Артаньяна, и на губах его впервые за долгое время играла улыбка.
– Д’Артаньян, расскажи нам наконец о том, что с тобой стряслось, – попросил Портос.
– Ах, друзья мои. В первый раз меня спасла от веревки добрая фея, а во второй – старый сатир. Впрочем, это не так. Вольно или невольно, меня спас капитан фелуки, потихоньку улизнув из Ла-Рошели темной ночью.
– Совершенная правда, ваше величество, – отвечал Ришелье. – У вашего величества прекрасная гвардия, а лейтенант ее – под стать ее капитану.
Король милостиво обошелся с жителями побежденной Ла-Рошели. Им была дарована свобода вероисповедания и оставлена их собственность. Однако они лишились своих привилегий, сухопутные укрепления их были срыты, церкви и все принадлежащие им угодья возвращены католическому духовенству. Нантский эдикт остался во всей своей силе, за исключением, однако, того, что давало гугенотам возможность образовать свое государство в государстве: они лишились неприкосновенности своих городов.
После окончания церемонии д’Артаньян поспешил к своим друзьям.
– Наконец-то я вижу вас наяву, а не в своих грезах, которым я предавался, ожидая повешения, друзья мои, – сказал он, поочередно заключая их в свои объятия.
– Осторожнее, Портос! Не задушите д’Артаньяна – я не хочу терять его, едва обретя вновь, – улыбаясь, заметил Арамис.
Атос ничего не говорил. Он с отцовской нежностью смотрел на д’Артаньяна, и на губах его впервые за долгое время играла улыбка.
– Д’Артаньян, расскажи нам наконец о том, что с тобой стряслось, – попросил Портос.
– Ах, друзья мои. В первый раз меня спасла от веревки добрая фея, а во второй – старый сатир. Впрочем, это не так. Вольно или невольно, меня спас капитан фелуки, потихоньку улизнув из Ла-Рошели темной ночью.