JК
Сокровище гугенотов :: дю Террайль Понсон
Страница: 3 из 153 — Теперь этот орден болтается у всякого встречного! Орден Святого Духа, это я еще понимаю!
— Господин д'Эпернон, — сказал Крильон, делая шаг к разряженному и раздушенному придворному, — орден Святого Духа жалуют лишь тем, кто понюхал пороха и от кого не разит так мускусом, как от вас!
— Ох уж этот мне Крильон, — со злобной усмешкой сказал король. — Он всегда бьет наверняка! Помолчи, д’Эпернон, я сделаю тебя рыцарем ордена Святого Духа после первой битвы!
— Значит, еще есть время подождать, — ответил Крильон и, видя, что никто не предлагает ему стула, взял табурет и спокойно уселся.
— Историю! Где история? — с детским нетерпением крикнул король.
— Вот извольте! — ответил Можирон. — В Блуа есть улица, которая поднимается в гору…
— Они все поднимаются! — заметил Келюс.
— Пусть! На этой улице имеется дом…
— На всякой улице имеется дом! — заметил в свою очередь Шомберг, который был остроумен и весел, как чистый понедельник.
— В этом доме живет девушка, прекрасная, как день!
— Сравнение неудачно, — заметил король. — Сегодняшний день, например, печален, туманен и способен навеять на душу самую черную меланхолию.
— Я имею в виду весенний день, государь! Эту девушку стережет какой-то старик — слуга, как говорят одни, отец, как уверяют другие. Девушка выходит лишь по воскресеньям, да и то всегда под густым вуалем… Словом, красавицу держат, что называется, под семью замками. Вот я и подумал… В бытность польским королем его величество наш государь нередко производил по ночам веселые скандальчики, выбегая с друзьями на улицы Варшавы и учиняя дебоши разного рода…
— О, как я тогда веселился! — со вздохом сказал Генрих III.
— Господин д'Эпернон, — сказал Крильон, делая шаг к разряженному и раздушенному придворному, — орден Святого Духа жалуют лишь тем, кто понюхал пороха и от кого не разит так мускусом, как от вас!
— Ох уж этот мне Крильон, — со злобной усмешкой сказал король. — Он всегда бьет наверняка! Помолчи, д’Эпернон, я сделаю тебя рыцарем ордена Святого Духа после первой битвы!
— Значит, еще есть время подождать, — ответил Крильон и, видя, что никто не предлагает ему стула, взял табурет и спокойно уселся.
— Историю! Где история? — с детским нетерпением крикнул король.
— Вот извольте! — ответил Можирон. — В Блуа есть улица, которая поднимается в гору…
— Они все поднимаются! — заметил Келюс.
— Пусть! На этой улице имеется дом…
— На всякой улице имеется дом! — заметил в свою очередь Шомберг, который был остроумен и весел, как чистый понедельник.
— В этом доме живет девушка, прекрасная, как день!
— Сравнение неудачно, — заметил король. — Сегодняшний день, например, печален, туманен и способен навеять на душу самую черную меланхолию.
— Я имею в виду весенний день, государь! Эту девушку стережет какой-то старик — слуга, как говорят одни, отец, как уверяют другие. Девушка выходит лишь по воскресеньям, да и то всегда под густым вуалем… Словом, красавицу держат, что называется, под семью замками. Вот я и подумал… В бытность польским королем его величество наш государь нередко производил по ночам веселые скандальчики, выбегая с друзьями на улицы Варшавы и учиняя дебоши разного рода…
— О, как я тогда веселился! — со вздохом сказал Генрих III.