JК
Степные разбойники :: Эмар Густав
Страница: 264 из 294Напротив, надо дать дочери скваттера спокойно уехать.
— Но… — возразил дон Мигель.
Валентин нагнулся к своему собеседнику и что-то шепнул ему на ухо. Асиендадо вздрогнул.
— Вы правы, — пробормотал он.
— А теперь, — продолжал охотник, — надо лечь спать, потому что, предупреждаю вас, завтра нам предстоит тяжелый день.
Все, по-видимому, согласились с этим предложением, и четверть часа спустя охотники уже спали возле костра.
Только один Курумилла не спал, он стоял на часах, неподвижно, как изваяние.
ГЛАВА XXXI. Брат Амбросио
Возвратимся теперь к гамбусинос. Сеттер и Натан не сказали брату ни слова. В свою очередь, тот, по-видимому, не узнал их. Когда все расположились поудобнее, чтобы заснуть, Шоу незаметно приблизился к донье Кларе и сел на землю неподалеку от нее. Девушка сидела, уронив голову на руки, и тихо плакала. Слезы эти разрывали сердце Шоу, и он готов был отдать свою жизнь, чтобы осушить их.
Тем временем ночь становилась все темнее и темнее; луна, беспрестанно застилаемая густыми облаками, лишь изредка просвечивала сквозь густую листву деревьев, под которыми расположились гамбусинос.
Убедившись, что все его спутники заснули, Шоу осмелился прикоснуться к руке молодой девушки.
— Что хотите вы от меня? — спросила она его печальным голосом.
— Говорите тише, — ответил он, — ради всего святого, говорите тише, сеньорита.
— Но… — возразил дон Мигель.
Валентин нагнулся к своему собеседнику и что-то шепнул ему на ухо. Асиендадо вздрогнул.
— Вы правы, — пробормотал он.
— А теперь, — продолжал охотник, — надо лечь спать, потому что, предупреждаю вас, завтра нам предстоит тяжелый день.
Все, по-видимому, согласились с этим предложением, и четверть часа спустя охотники уже спали возле костра.
Только один Курумилла не спал, он стоял на часах, неподвижно, как изваяние.
ГЛАВА XXXI. Брат Амбросио
Возвратимся теперь к гамбусинос. Сеттер и Натан не сказали брату ни слова. В свою очередь, тот, по-видимому, не узнал их. Когда все расположились поудобнее, чтобы заснуть, Шоу незаметно приблизился к донье Кларе и сел на землю неподалеку от нее. Девушка сидела, уронив голову на руки, и тихо плакала. Слезы эти разрывали сердце Шоу, и он готов был отдать свою жизнь, чтобы осушить их.
Тем временем ночь становилась все темнее и темнее; луна, беспрестанно застилаемая густыми облаками, лишь изредка просвечивала сквозь густую листву деревьев, под которыми расположились гамбусинос.
Убедившись, что все его спутники заснули, Шоу осмелился прикоснуться к руке молодой девушки.
— Что хотите вы от меня? — спросила она его печальным голосом.
— Говорите тише, — ответил он, — ради всего святого, говорите тише, сеньорита.