JК
Суд герцога :: Сабатини Рафаэль
Страница: 236 из 263В отсутствие Чезаре она до мельчайших подробностей прорабатывала планы его пленения. При нем едва не лишалась рассудка, презирала самое себя за претворение в жизнь чудовищного замысла, зародившегося в ее голове.
Наконец наступил вечер деяния Иуды. Борджа появился на закате дня, как она и просила его, дополнительная предосторожность, дабы не допустить сплетен. Приняла она Чезаре в полутьме: комната освещалась лишь красноватым отсветом горящих в очаге поленьев. Он поднес ее руки к губам. Холодные, как лед, дрожащие, впрочем, все ее тело дрожало, как лист на осеннем ветру. Борджа всмотрелся в лицо девушки, заметил, как оно осунулось, с побледневших щек начисто исчез румянец. Обратил внимание, что она избегает его взгляда, из чего заключил, что западня должна захлопнуться именно сегодня. Последнее, впрочем, не явилось для него сюрпризом.
— Эуфемия! — воскликнул Борджа. — Моя Эуфемия, как же вы замерзли!
От мягкого, ласкающего голоса, нежного взгляда обожающих ее глаз Пантазилия задрожала еще сильнее.
— Мне… мне так холодно, — пролепетала она. — Ветер с севера.
Чезаре оставил ее, прошел к окнам, сопровождаемый взглядом девушки. Задернул тяжелые портьеры, отсекая остатки дневного света, проникающего в зал.
— Так будет теплее.
В это день Борджа оделся, отдав предпочтение цветам осени — коричневому и красному.
Наконец наступил вечер деяния Иуды. Борджа появился на закате дня, как она и просила его, дополнительная предосторожность, дабы не допустить сплетен. Приняла она Чезаре в полутьме: комната освещалась лишь красноватым отсветом горящих в очаге поленьев. Он поднес ее руки к губам. Холодные, как лед, дрожащие, впрочем, все ее тело дрожало, как лист на осеннем ветру. Борджа всмотрелся в лицо девушки, заметил, как оно осунулось, с побледневших щек начисто исчез румянец. Обратил внимание, что она избегает его взгляда, из чего заключил, что западня должна захлопнуться именно сегодня. Последнее, впрочем, не явилось для него сюрпризом.
— Эуфемия! — воскликнул Борджа. — Моя Эуфемия, как же вы замерзли!
От мягкого, ласкающего голоса, нежного взгляда обожающих ее глаз Пантазилия задрожала еще сильнее.
— Мне… мне так холодно, — пролепетала она. — Ветер с севера.
Чезаре оставил ее, прошел к окнам, сопровождаемый взглядом девушки. Задернул тяжелые портьеры, отсекая остатки дневного света, проникающего в зал.
— Так будет теплее.
В это день Борджа оделся, отдав предпочтение цветам осени — коричневому и красному.