Сын каторжника   ::   Дюма Александр

— Э, Бог мой, — сказал он, — да вовсе не с целью, чтобы оскорбить эту хорошенькую даму, я попросил у нее немного вина или водки, чтобы освежить рот после того, как сейчас кувыркнулся! Представь себе, мой славный малый, что я вздремнул на вершине скалы, которая перед нами; и видел я но сне приятные вещи: мне казалось, что добрый Господь поручил мне отделать палкой всех на свете; и вот я бил, бил, черт побери, до тех пор, пока кожа на христианских спинах не превратилась в сплошную кашу! Я бил во сне так сильно, черт возьми, что дернулся на своем тюфяке из тесаных камней, и внезапно мне почудилось, что на моей пояснице сошлись каторжные хлысты со всех концов света: это я упал сверху на то место, где вы меня нашли и где все еще видите.

— Да, странное местечко вы себе выбрали, чтобы лечь спать! — заметил Мариус.

— Ну, я был уверен, что здесь меня никто не побеспокоит, — ответил незнакомец, подмигивая Мариусу (это могло быть условным знаком, однако молодой человек его не понял), и продолжил: — После всего, что случилось, я не отстаиваю свою спальню и признаю, что с такой цепочкой, как у вас под ручкой, ваша спальня должна вам казаться чертовски приятнее, чем моя.

Мадлен и Мариус одновременно покраснели. С того мгновения, как сын Милетты пригрозил незнакомцу, девушка, схватив его руку, не выпускала ее из своей; услышав такую странную и грубую речь, она еще сильнее прижалась к своему защитнику, прикоснулась к нему грудью и опустила голову ему на плечо; внезапно они отодвинулись друг от друга.

— Черт возьми! — воскликнул пострадавший, заметив эту пантомимную сцену. — Видно, слово цел очка вызывает у пас страх? И вправду, для такой старой обезьяны, как я, это была дурацкая ужимка; ведь если бы вы были женаты, вы бы не прогуливались наедине по холмам. Но, будьте покойны, — добавил он с громким ироничным смешком, — я не имею права быть суровым, о какой бы контрабанде ни шла речь.

— Все, хватит, — произнес в ответ Мариус, побледнев от гнева.