Сын охотника на медведей   ::   Май Карл

На пути у него оказался один из чанов, а у бедняги не было времени даже для того, чтобы обежать его; наоборот, он хотел его перепрыгнуть, но медведь-то все-таки не тигр! Он не перепрыгнул, а влетел прямо в чан и сбил его с подставки, на которой тот стоял. Поскольку сок уже достаточно загустел и издавал терпкий сахарный аромат, легкомысленный зверь напрочь забыл не только о своем крушении и о яме, но и обо мне. Вместо того, чтобы послушаться моего пожелания доброго пути и соблюсти содержащееся в нем предостережение, медведь беззаботно развалился под деревом, с огромным удовольствием слизывая сладость с глины. Он так глубоко погрузился в это приятное занятие, что даже не заметил, как я вдоль стены пробрался к двери и потом прошмыгнул в дом. Теперь, будучи в безопасности, я сдернул с гвоздя флинт. Разумеется, он был заряжен. Медведь сидел на задних лапах, и я мог целиться в него сколько душе угодно, я не промахнулся. Пуля попала зверю прямо в то месте, в котором, по мнению поэтов, скрыты все нежнейшие чувства, то есть – в сердце. Медведь вздрогнул, потом снова воспрянул, взмахнул бестолково передними лапами, после чего замертво повалился на землю. И… вследствие собственного легкомыслия и сладострастия, он прекратил, так сказать, свое бренное существование. Судьба все решает быстро, и любая глупость в конце концов карается, а кому в утренней заре пришли видения ранней смерти, тому во второй половине дня суждено скончаться от кленово-сахарной болезни. Это уж как пить дать, скажу я вам.

– Очень тонкое замечание, – сказал Олд Шеттерхэнд. – Это делает вам честь.