Сын шевалье   ::   Зевако Мишель

— Сир, за мной явился господин де Ла Варен, утверждая, что против Его Величества готовится ночное нападение.

Только тут Генрих вспомнил о своем наперснике.

— В самом деле, — спросил он без всякого интереса, — куда девался Ла Варен?

— Я здесь, сир! — послышался жалобный голос откуда-то сбоку.

И король увидел в дымном свете факела, оставленного начальником полиции, окровавленное лицо маркиза.

Генрих IV не любил своего наперсника и еще меньше уважал его. Он был полезным орудием в любовных похождениях монарха и за труды свои получил щедрое вознаграждение — этого было вполне достаточно. О презрении короля свидетельствовали даже милости. Ла Варен был возведен в дворянское достоинство всего лишь несколько лет назад. Парламент, который должен был своим указом подтвердить волю государя, осмелился выразить почтительнейшее несогласие с этим решением, но король настаивал, и Парламенту пришлось смириться. Новоиспеченный маркиз особенно гордился тем, что король начертал ему герб собственной рукой. Но герб этот изображал пса в ошейнике, усыпанном лилиями, — по правде говоря, хвастаться здесь было нечем.

Вот почему Генриха нисколько не взволновало обезображенное шрамом лицо наперсника, и он воскликнул с притворным состраданием, почти не скрывая насмешки:

— Ах, дьявольщина! Бедный мой Ла Варен, тебя, похоже, огрели плетью!

— Это был предательский удар, сир, — прошипел маркиз, бледный не столько от боли, сколько от позора.