JК
Сын шевалье :: Зевако Мишель
Страница: 45 из 872Свирепея от того, что не смеет высказать наболевшее, он буркнул:
— Вас ждет король, мадам!
— Знаю… И ради вас я заставляю ждать короля… А вы хотите умереть! Слушайте же, хотя это постыдная тайна… но вам я ее открою… Король! Только раз мне довелось его увидеть, издали… Никогда я с ним не говорила, мы с ним не знакомы, а между тем он мой отец!
В искренности этих слов невозможно было усомниться. Жеан им поверил сразу. Словно оглушенный признанием, которое нелегко далось нежной Бертиль, он тяжело рухнул на колени и умоляюще сложил руки, бормоча:
— Простите! Простите меня!
Она с бесконечным состраданием посмотрела на несчастного, рыдавшего у ее ног, и, побледнев при воспоминании, продолжила все с той же нежностью:
— Чтобы вы стали убийцей моего отца! Вы… Возможно ли? Могла ли я допустить такое?
Он хрипел, прижимаясь к земле:
— Будь я проклят! Раздавите меня, как гадину!
Покачав своей прелестной головкой, она склонилась к нему и еле слышно выдохнула:
— Теперь вам известна постыдная тайна моего рождения. И мне остается сказать вам одно… я тоже думала… но, наверное, ошибалась…
Она раскраснелась в своем восхитительном целомудренном волнении. И на сей раз гордыню с ревностью словно бы смело могучим дыханием любви.
— Вас ждет король, мадам!
— Знаю… И ради вас я заставляю ждать короля… А вы хотите умереть! Слушайте же, хотя это постыдная тайна… но вам я ее открою… Король! Только раз мне довелось его увидеть, издали… Никогда я с ним не говорила, мы с ним не знакомы, а между тем он мой отец!
В искренности этих слов невозможно было усомниться. Жеан им поверил сразу. Словно оглушенный признанием, которое нелегко далось нежной Бертиль, он тяжело рухнул на колени и умоляюще сложил руки, бормоча:
— Простите! Простите меня!
Она с бесконечным состраданием посмотрела на несчастного, рыдавшего у ее ног, и, побледнев при воспоминании, продолжила все с той же нежностью:
— Чтобы вы стали убийцей моего отца! Вы… Возможно ли? Могла ли я допустить такое?
Он хрипел, прижимаясь к земле:
— Будь я проклят! Раздавите меня, как гадину!
Покачав своей прелестной головкой, она склонилась к нему и еле слышно выдохнула:
— Теперь вам известна постыдная тайна моего рождения. И мне остается сказать вам одно… я тоже думала… но, наверное, ошибалась…
Она раскраснелась в своем восхитительном целомудренном волнении. И на сей раз гордыню с ревностью словно бы смело могучим дыханием любви.