Тайна королевы   ::   Зевако Мишель

А я совершенно уверен, что если мы осмелимся разрушить созданное трудами Господа, на нашу голову обрушится гнев Господень.

Слова его звучали убедительно и, как ни странно, искренне. Дело в том, что Кончини был суеверен вдвойне: во-первых, он жил в то время, когда все люди в большей или меньшей степени были суеверны, а во-вторых, он был итальянец.

Мария Медичи и Леонора Галигаи — обе итальянки — тоже отличались склонностью к вере в чудесное, поэтому аргументы Кончини — на наш современный взгляд совершенно несерьезные — немедленно нашли отклик в их душах. Глядя на обрадованные лица обеих женщин, нетрудно было понять, что они ждали именно такого объяснения. И действительно, Мария тут же воскликнула:

— Превосходно, у меня была та же самая мысль!..

Леонора присоединилась к ней:

— И у меня тоже! Прекрасно, что именно вы, Кончино, наконец высказали ее вслух.

— Совершенно ясно, что появление этой девочки является предупреждением небес, — торжественно уточнил Кончини.

Под впечатлением принятого решения все трое ненадолго замолчали. Юной цветочнице была дарована жизнь — точнее, ее мать и отец не желали больше смерти своему дитяти. К сожалению, милосердие это объяснялось лишь их чудовищным эгоизмом и суеверием. Ни у одного из родителей не нашлось ни слова сочувствия в адрес Мюгетты-Флоранс.

К тому же решение, принятое от страха перед Божьей карой, только на первый взгляд казалось окончательным. И в этом была повинна Леонора.