Тайна рукописного корана   ::   Абу-Бакар Ахмедхан

Вот и сегодня собрались они, расселись в круг на балконе ветхой сакли Ливинда. Муумина подала им лесных груш и грецких орехов. Заодно принесла несколько небольших камней – колоть орехи.

Ника-Шапи день ото дня все больше увлекался чтением. Наблюдая, как радушно потчует их Муумина, старик словно бы специально открыл книгу на той самой странице, где говорилось о добрых, достойных хвалы горских обычаях.

– «Почтенный горец, – читал Ника-Шапи, – если тебя не поприветствовал чей-нибудь сын, будь он малым дитятей или взрослым мужчиной, останови его и сам поздоровайся. И если краска стыда ляжет на его лицо, значит, он понял свою ошибку. Но если он ничего не сумел понять, не забудь об этом случае и непременно сходи к его отцу, а нет отца – к старшему из родичей, и скажи о проступке сына. Стоит хоть в малом расслабить узду, – чего доброго, потеряем высокочтимое в наших горах уважение к старшему… И сын, и брат, и всякий младший при отце и при любом из старших по возрасту должен быть сдержанным и почтительным, готовым услужить. Ни курить, ни пить при старших не смеет малый. Суровой кары заслуживает нечистый на руку. Не подсудны лишь кража яблок из чужого сада и моркови с грядки соседа, да еще кража книги… Не подсудны, потому что в двух первых случаях это суть детское озорство, а утаившего чужую книгу не грех и поощрить, ибо, значит, он жаждет познания…»

Ника-Шапи, закашлявшись, прервал чтение.