JК
Тайны острова Пасхи :: Арманди Андрэ
Страница: 263 из 354Клянусь вам, что, по сравнению с этой радостью, все ваши маленькие земные треволнения ― очень скудные, бледные, жалкие ощущения!
Суровое лицо его дрожало от сдерживаемой страсти.
― Вы, вероятно, славно отомстили, Гартог?
Он внимательно поглядел на меня и, после долгого молчания, покачан головой и горько сказал:
― Нет!
Я подскочил:
― Нет?.. Вы, Гартог, вы говорите мне, что отказались от мести?
Отвечая мне, он продолжал следить за своей мыслью.
― Поймите меня, Гедик: я не говорю вам, что я не хотел. Я не мог, вот факт, и он отравляет мое существование!
Мне казалось, что я сплю и вижу сон. Этот человек, имевший в распоряжении своей непреклонной и методической воли страшное оружие своего колоссального богатства, этот человек не мог...
― Разве те, о которых вы говорите, так могущественны, что могли избежать ваших ударов?
― Могущественны... О, они были ими когда-то, и да будет угодно судьбе, чтобы они стали ими вновь... Тогда у меня была бы по крайней мере наковальня, по которой можно бить! Послушайте, Гедик: я когда-то учился в скромном парижском лицее, я был в нем пенсионером и стипендиатом, потому что родители мои, не будучи бедными, выбивались из сил, чтобы воспитать меня.
В этом же лицее учился сын одного из прежних министров; имя его ничего не прибавит к моему рассказу. Мы прозвали его Бочонком: это был дюжий парень, круглощекий, кровь с молоком, гордый тем, что принадлежал к высшему свету и что отец его был министром.
Суровое лицо его дрожало от сдерживаемой страсти.
― Вы, вероятно, славно отомстили, Гартог?
Он внимательно поглядел на меня и, после долгого молчания, покачан головой и горько сказал:
― Нет!
Я подскочил:
― Нет?.. Вы, Гартог, вы говорите мне, что отказались от мести?
Отвечая мне, он продолжал следить за своей мыслью.
― Поймите меня, Гедик: я не говорю вам, что я не хотел. Я не мог, вот факт, и он отравляет мое существование!
Мне казалось, что я сплю и вижу сон. Этот человек, имевший в распоряжении своей непреклонной и методической воли страшное оружие своего колоссального богатства, этот человек не мог...
― Разве те, о которых вы говорите, так могущественны, что могли избежать ваших ударов?
― Могущественны... О, они были ими когда-то, и да будет угодно судьбе, чтобы они стали ими вновь... Тогда у меня была бы по крайней мере наковальня, по которой можно бить! Послушайте, Гедик: я когда-то учился в скромном парижском лицее, я был в нем пенсионером и стипендиатом, потому что родители мои, не будучи бедными, выбивались из сил, чтобы воспитать меня.
В этом же лицее учился сын одного из прежних министров; имя его ничего не прибавит к моему рассказу. Мы прозвали его Бочонком: это был дюжий парень, круглощекий, кровь с молоком, гордый тем, что принадлежал к высшему свету и что отец его был министром.