JК
Три мушкетера :: Дюма Александр
Страница: 168 из 175Но поверьте, есть люди, умеющие не забывать своих обещаний.
– О, вы делаете меня счастливейшим из смертных! Не забывайте этого вечера, не забывайте этого обещания!
– Будьте спокойны! Когда придет время, я вспомню все. А сейчас уходите, ради всего святою, уходите! Меня ждали ровно в двенадцать, и я уже запаздываю.
– На пять минут.
– При известных обстоятельствах пять минут – это пять столетий.
– Когда любишь!
– А кто вам сказал, что дело идет не о влюбленном?
– Вас ждет мужчина! – вскрикнул д'Артаньян. – Мужчина!
– Ну вот, наш спор начинается с начала, – произнесла г-жа Бонасье с легкой улыбкой, в которой сквозил оттенок нетерпения.
– Нет-нет! Я ухожу, ухожу. Я верю вам, я хочу, чтобы вы поверили в мою преданность, даже если эта преданность и граничит с глупостью. Прощайте, сударыня, прощайте!
И, словно не чувствуя себя в силах отпустить ее руку иначе, как оторвавшись от нее, он неожиданно бросился прочь. Г-жа Бонасье между тем, взяв в руки молоток, постучала в дверь точно так же, как прежде в окно: три медленных удара через равные промежутки. Добежав до угла, д'Артаньян оглянулся. Дверь успела раскрыться и захлопнуться. Хорошенькой жены галантерейщика уже не было видно.
Д'Артаньян продолжал свой путь. Он дал слово не подсматривать за г-жой Бонасье, и, даже если б жизнь его зависела от того, куда именно она шла, или от того, кто будет ее провожать, он все равно пошел бы к себе домой, раз дал слово, что сделает это.
– О, вы делаете меня счастливейшим из смертных! Не забывайте этого вечера, не забывайте этого обещания!
– Будьте спокойны! Когда придет время, я вспомню все. А сейчас уходите, ради всего святою, уходите! Меня ждали ровно в двенадцать, и я уже запаздываю.
– На пять минут.
– При известных обстоятельствах пять минут – это пять столетий.
– Когда любишь!
– А кто вам сказал, что дело идет не о влюбленном?
– Вас ждет мужчина! – вскрикнул д'Артаньян. – Мужчина!
– Ну вот, наш спор начинается с начала, – произнесла г-жа Бонасье с легкой улыбкой, в которой сквозил оттенок нетерпения.
– Нет-нет! Я ухожу, ухожу. Я верю вам, я хочу, чтобы вы поверили в мою преданность, даже если эта преданность и граничит с глупостью. Прощайте, сударыня, прощайте!
И, словно не чувствуя себя в силах отпустить ее руку иначе, как оторвавшись от нее, он неожиданно бросился прочь. Г-жа Бонасье между тем, взяв в руки молоток, постучала в дверь точно так же, как прежде в окно: три медленных удара через равные промежутки. Добежав до угла, д'Артаньян оглянулся. Дверь успела раскрыться и захлопнуться. Хорошенькой жены галантерейщика уже не было видно.
Д'Артаньян продолжал свой путь. Он дал слово не подсматривать за г-жой Бонасье, и, даже если б жизнь его зависела от того, куда именно она шла, или от того, кто будет ее провожать, он все равно пошел бы к себе домой, раз дал слово, что сделает это.