JК
Трон фараона :: Сальгари Эмилио
Страница: 34 из 127Наш древний закон велит…
— Я не хочу знать древних законов, когда речь идет об оскорблении, нанесенном моему отцу! — запальчиво ответилюноша и потом добавил: — Пусть боги судят меня. Но я не мог поступить иначе!
Глубокой ночью, когда, вернувшись после посещения гробницы отца, Меренра задремал тяжелым, тревожным сном, Оунис, неся на руках ворох толстых корявых сучьев, пришел снова на тот же берег Нила.
При помощи кремня и огнива старик высек огонь. Казалось, он собирается развести на берегу костер из принесенных им сучьев.
Но нет, зажегши одно из поленьев, Оунис выпрямился и могучим взмахом швырнул его далеко-далеко от берега. Шипя, оно на мгновение погрузилось в воду, потонуло, но сейчас же всплыло. И, вынырнув, вновь вспыхнуло и поплыло, горя, вниз по течению Нила.
Эти черные сучья были пропитаны тем чудесным составом, тайна которого была ведома древним египтянам, от них перешла к эллинам, но неведома нам. Это был знаменитый «греческий», или, вернее, «египетский» огонь, пылавший и в воде.
Одно полено за другим кидал Оунис в темные воды Нила. Один ярко горящий факел за другим, кружась, быстро плыл по водам раздувшегося Нила вниз, по направлению к царственному Мемфису.
И, провожая их взглядом, старик шептал:
— Плывите из края в край, плывите, вестники грядущего! Плывите, возвещайте друзьям Тети, что день пришел, что новый фараон скоро явится среди них и поведет их дружины на смертный бой! Вы, дети воздуха и огня, вы, неугасимые факелы, несущие с собой искры, от которых скоро вспыхнет пожар по всему Египту, — плывите, плывите, плывите!..
— Я не хочу знать древних законов, когда речь идет об оскорблении, нанесенном моему отцу! — запальчиво ответилюноша и потом добавил: — Пусть боги судят меня. Но я не мог поступить иначе!
Глубокой ночью, когда, вернувшись после посещения гробницы отца, Меренра задремал тяжелым, тревожным сном, Оунис, неся на руках ворох толстых корявых сучьев, пришел снова на тот же берег Нила.
При помощи кремня и огнива старик высек огонь. Казалось, он собирается развести на берегу костер из принесенных им сучьев.
Но нет, зажегши одно из поленьев, Оунис выпрямился и могучим взмахом швырнул его далеко-далеко от берега. Шипя, оно на мгновение погрузилось в воду, потонуло, но сейчас же всплыло. И, вынырнув, вновь вспыхнуло и поплыло, горя, вниз по течению Нила.
Эти черные сучья были пропитаны тем чудесным составом, тайна которого была ведома древним египтянам, от них перешла к эллинам, но неведома нам. Это был знаменитый «греческий», или, вернее, «египетский» огонь, пылавший и в воде.
Одно полено за другим кидал Оунис в темные воды Нила. Один ярко горящий факел за другим, кружась, быстро плыл по водам раздувшегося Нила вниз, по направлению к царственному Мемфису.
И, провожая их взглядом, старик шептал:
— Плывите из края в край, плывите, вестники грядущего! Плывите, возвещайте друзьям Тети, что день пришел, что новый фараон скоро явится среди них и поведет их дружины на смертный бой! Вы, дети воздуха и огня, вы, неугасимые факелы, несущие с собой искры, от которых скоро вспыхнет пожар по всему Египту, — плывите, плывите, плывите!..