Тунеядцы Нового Моста   ::   Эмар Густав

Почти в ту же минуту приподнялась портьера и мэтр Ресту доложил:

— Его преподобие отец Грендорж.

Священник почтительно поклонился графине и по ее приглашению сел возле на табурет.

Пристально посмотрев с минуту на молодую женщину, он раза три покачал головой.

— Вы опять плакали, графиня, — сказал он тоном ласкового упрека, с сердечным участием в голосе.

— Да, — отвечала она, — не стану скрывать от вас, отец мой. Сил нет удерживаться. Я так страдаю! Эти слезы почти облегчают меня.

— Плачьте, графиня, — слезы утешают, но не падайте духом. Помните, что несчастье ваше незаслуженно, и поэтому плачьте не над собой — вы невинны и чисты перед Богом, — а над тем, который несправедливо обвинил вас в минуту заблуждения, но непременно вернется и снова будет у ваших ног, я убежден в этом; он сам станет умолять вас о прощении, в котором вы ему тем более не откажете, что он много виноват перед вами.

— Отец мой, у меня силы подламываются, я чувствую, что умираю.

— Не надо так говорить, дочь моя; будьте мужественны; Господь посылает вам испытание — значит, любит вас. Вы женщина и мать, следовательно, ваша жизнь должна быть полна самоотвержения и покорности; она принадлежит не вам, а вот этому прелестному ангелу, который спит у вас на коленях.

— Знаю, отец мой.

— Так покоритесь воле Божией. Кто знает, может быть, за вас когда-то будет слишком хорошо отомщено!

— Что вы хотите этим сказать, отец мой?

— Ничего, графиня; простите меня за эти слова, я сожалею, что сказал их.