Тунеядцы Нового Моста   ::   Эмар Густав

Вступление на престол Генриха IV так часто и ожесточенно оспаривалось всеми, что ему пришлось завоевать собственную корону и заставить признать законность своих прав.

По какой-то роковой случайности единственной поддержкой монархических принципов в этих критических обстоятельствах были именно те самые протестанты, сущность учения которых вела к тому, чтоб создать противников трону; поколебав основы католицизма, они внесли таким образом республику в самый центр королевства, не вассалкой, а скорее повелительницей, которой принадлежало право проповедовать свободу мысли, превозносимую в наше время, — свободу, которую тогда каждый мог применять к делу со своей точки зрения и которая тогда стала не только несчастьем для королевской власти, но вскоре и коренным пороком, червем, подточившим могущество и дома Бурбонов, и всего государства.

Понял ли страшную опасность своего положения молоденький Людовик XIII, дрессировавший с любимым фаворитом де Люинем сорок в Тюильри? Или всю жизнь действовал под влиянием религиозных чувств и бессознательной любви к церкви? Сказать трудно. Как бы то ни было, но, достигнув совершеннолетия, он сейчас же выказал желание покончить с гугенотами. Он забыл короля Наваррского, чтоб только быть благочестивейшим королем. Знать, с которой Бурбоны стояли почти наравне, не могла заставить себя склониться перед ними и покориться им. Ее буйная независимость, некоторое время сдерживаемая железной рукой Генриха IV, под слабой, нетвердой рукой регента и молодого короля быстро подняла голову.