Удар шпаги   ::   Бальфур Эндрю

В ответ на это он впал в неистовую ярость, затопал ногами и принялся звать своих людей, пока девушка не положила руку ему на плечо.

— Не думаю, что он француз, отец, — спокойно сказала она. — У него для этого слишком честное лицо.

Услышав такое, я забыл обо всем, восприняв ее слова как неуважение к памяти де Кьюзака.

— А у француза разве не может быть честного лица? — горячо возразил я. — Я знал одного, и он был честным и хорошим человеком!

Старик вздрогнул, услышав мою речь, и, насупившись, взглянул на меня из-под кустистых бровей.

— Он был вашим другом? — спросила девушка.

— Да, — пробормотал я, — но он умер.

— Сожалею, что я заговорила об этом, мягко сказала она, — но мы тоже знали многих и очень пострадали от них.

До сих пор я почти не обращал внимания на нее, но, когда она так любезно обратилась ко мне со словами извинения, я поднял на нее глаза и сразу понял, почему помешательство поразило парней Керктауна.

Она была, пожалуй, ниже среднего роста, но держала себя так и обладала такой стройной фигуркой, что казалась значительно выше. На ней было простое синее платье, отделанное серебром, и свободный капюшон из той же ткани покрывал ее голову, но не мог удержать на месте выбивавшиеся из-под него вьющиеся локоны каштановых волос, которыми играл шаловливый ветерок.