Умытые кровью. Книга II. Колыбельная по товарищам   ::   Разумовский Феликс

Долго думать офицеры не стали. Усмехнувшись, Паршин покосился на Граевского, тот потер подбородок, кивнул, глянул Варенухе в глаза.

– Хорошо, Семен Петрович. Но вначале операция, и без промедления. Идти недалеко, в бельэтаж.

-В бельэтаж? – Профессор сморщился, словно от хинина, однако тут же, взяв себя в руки, скомкал салфетку и встал из-за стола. – Вот и славно. Идемте, господа, всецело полагаюсь на вашу порядочность и честное слово. Момент, только захвачу сумку с набором.

Он низко нахлобучил пыжиковую шапку, взял в одну руку плоский, чем-то похожий на сдохшую таксу саквояж, в другую – керосиновую лампу и поманил гостей к дверям:

– Ну же, господа.

Вышли в парадное, спустились, постучали в квартиру Паршина. Открыл сам хозяин дома. Увидев Варенуху, он насупился, но, пересилив себя, гадливо улыбнулся, отодвигаясь в сторону, глухо произнес:

– Прошу.

– Мое почтение, дражайший Александр Степанович. – Профессор был крайне вежлив, сух и держался на расстоянии. Опустив глаза, он тут же вспомнил про врачебный долг и заторопился: – Ну-с, где же больной?

На его румяном лице наглость и самоуверенность застыли каменной маской. Однако же, узрев больного, ростом под потолок и шириною в дверь, Семен Петрович как-то сразу потерялся, утратил апломб и вдруг совершенно ясно понял, что пятьдесят тысяч-то отдать придется. От греха.

– Так, ну-ка, ну-ка.