JК
В джунглях черной Африки :: Смит Уилбур
Страница: 31 из 770С видимым облегчением Джонни поднялся и поспешил распорядиться по поводу разделки слоновьих туш.
Груду растаскивали в стороны с помощью цепей и лебедок. Затем в морщинистой коже слонов стали делать глубокие надрезы – вдоль живота и спины. Вновь включили лебедки и стали сдирать шкуру, с треском разрывая подкожную ткань. Шкура сходила длинными полосами – серая и сморщенная снаружи и блестяще-белая изнутри. Раздельщики складывали полосы на пыльную землю, тут же засыпая их крупной солью.
На ярком солнечном свете ободранные от кожи туши выглядели как-то оскорбительно непристойно; влажные, пронизанные белым жиром и алыми мышцами распухшие животы распирало, всем своим видом они словно приглашали всадить в них разделочный нож.
Кто-то из раздельщиков вонзил свой нож с изогнутым концом в живот одной из старых слоних. Стараясь не вводить нож слишком глубоко, чтобы не задеть внутренности, он пошел вдоль тела слонихи, взрезая ткань – словно раскрывал молнию на поясной сумке. Распоротый живот широко раскрылся, и, блестя, словно парашютный шелк, наружу пузырем вырвался желудок. Затем гигантскими кольцами на землю выползли кишки. Казалось, они живут самостоятельной жизнью – извиваются, разгибаются под действием собственного скользкого веса, напоминая тело просыпающегося питона.
За дело взялись пильщики. Назойливый вой двухтактных бензопил звучал как-то кощунственно на месте, которое только что посетила смерть. Покашливая, выхлопные трубки выбрасывали в прозрачный воздух голубоватый дымок.
Груду растаскивали в стороны с помощью цепей и лебедок. Затем в морщинистой коже слонов стали делать глубокие надрезы – вдоль живота и спины. Вновь включили лебедки и стали сдирать шкуру, с треском разрывая подкожную ткань. Шкура сходила длинными полосами – серая и сморщенная снаружи и блестяще-белая изнутри. Раздельщики складывали полосы на пыльную землю, тут же засыпая их крупной солью.
На ярком солнечном свете ободранные от кожи туши выглядели как-то оскорбительно непристойно; влажные, пронизанные белым жиром и алыми мышцами распухшие животы распирало, всем своим видом они словно приглашали всадить в них разделочный нож.
Кто-то из раздельщиков вонзил свой нож с изогнутым концом в живот одной из старых слоних. Стараясь не вводить нож слишком глубоко, чтобы не задеть внутренности, он пошел вдоль тела слонихи, взрезая ткань – словно раскрывал молнию на поясной сумке. Распоротый живот широко раскрылся, и, блестя, словно парашютный шелк, наружу пузырем вырвался желудок. Затем гигантскими кольцами на землю выползли кишки. Казалось, они живут самостоятельной жизнью – извиваются, разгибаются под действием собственного скользкого веса, напоминая тело просыпающегося питона.
За дело взялись пильщики. Назойливый вой двухтактных бензопил звучал как-то кощунственно на месте, которое только что посетила смерть. Покашливая, выхлопные трубки выбрасывали в прозрачный воздух голубоватый дымок.