Валентин Гиллуа   ::   Эмар Густав

Он очутился в совершенной темноте, но, осмотревшись, что, несмотря на темноту, ему было нетрудно — потому что все мексиканские дома выстроены по одному образцу — он пошел вперед и оказался на квадратном дворе, на который выходило несколько дверей; одна из этих дверей была открыта и на пороге стоял человек с сигарой во рту.

Это был Карнеро.

Тигреро подошел к нему, тот посторонился, Тигреро вошел, капатац затворил дверь и, схватив его за руку, шепнул:

— Пойдемте.

Несмотря на уверения в преданности, которые капатац делал незадолго перед тем Тигреро, того несколько тревожила таинственность, с какой его вводили в этот дом; но так как он был молод, силен, хорошо вооружен, храбр и решил дорого продать свою жизнь, он предоставил Карнеро вести себя за руку, напряженно вглядываясь в окружавший его мрак.

Но все окна были закрыты шторами, не пропускавшими никакого света.

Проводник провел Тигреро по нескольким комнатам, пол которых был покрыт циновками, заглушавшими шум шагов, ввел его на лестницу и, отворив ключом, вынутым из кармана, дверь, перед которой наконец остановился, ввел Тигреро в комнату, слабо освещенную лампадой, горевшей перед статуей святой Девы, стоявшей в углу комнаты на пьедестале, покрытом чрезвычайно тонкими кружевами.

— Теперь, — сказал Карнеро, затворив дверь, и Тигреро приметил, что он вынул ключ, — садитесь и будем разговаривать: здесь мы в безопасности.