Варфоломеевская ночь   ::   дю Террайль Понсон

Должно быть, этот луч пробудил в люксембуржце какие-то новые соображения, потому что он сейчас же окликнул своего товарища по темнице: — Господин Лагир, еще один вопрос, если можно! — В чем дело? — отозвался тот. — Ведь это я, кажется, обезоружил вас?

— Да, вы. Но чем же тут хвастаться? Я лежал на земле, на моей спине сидели два здоровенных рейтара и…

— Да я вовсе не к тому! Я хотел только спросить вас, не оставил ли я вам кинжал?

— Ну вот еще, сказали! Да вы отобрали у меня даже карманный нож!

— Теперь я страшно сожалею об этом. У меня-то остался кинжал, и, будь у вас оружие, мы могли бы… поразвлечься.

— Прелестная идея, которая редко приходит в голову немцам, как вы! Но кинжала у меня нет… — Лагир тяжело вздохнул, а затем вдруг крикнул: — Постойте-ка, постойте! Ведь герцог присылал нам с пажем Амори ужин, и Амори дал нам свой кинжал! Насколько я помню, он забыл взять его с собой… Сейчас! — Лагир вскочил на ноги и стал шарить по полу. Наконец при слабом свете луны он заметил искомое и радостно крикнул: — Вот он, нашел! Теперь мы можем позабавиться на славу.

Д'Арнембург издал какой-то страшный звук, напоминавший радостное рычанье дикого зверя. Но в этот миг луч луны снова погас — должно быть, ее снова закрыли тучи, — и в камере опять воцарилась совершенная темнота.

— Однако!… — сказал гасконец. — Темно, как в аду.

— Ну что же, сверканье наших глаз будет светить нам, — ответил Лев.

— Еще одна прелестная мысль, на которую, по-моему, немцы редко способны! — смеясь сказал Лагир.