JК
Варяжский круг :: Зайцев Сергей М.
Страница: 97 из 473Уносящий сегодня из храма завтра трижды внесет в него!
И поднялся на хоры, где его уже ждали певцы-послушники.
Глебушка сказал о Лукиане:
– Святой человек! Доброй души человек! Говорят, что на хорах он родился и что на хорах умрет. Даже когда стоит рядом на земле, кажется, что это только ты стоишь на земле, один. А Лукиан, опять же – на хорах. Он несколько лет провел на Афоне [7] ! Музыку всю помнит, в книги не подглядывает и на стенах не делает граффити. И еще он немного схоластик… С ним трудно спорить, ведь он слово в слово повторит по памяти многие листы из многих книг. А книг у него! – Здесь Глебушка покачал головой и уже сам для себя принялся повторять шепотом. – Возвышенный человек! Возвышенный человек!
Потом, когда уже звучал канон, Глебушка не мог стоять спокойно – все как бы с недовольством озирался на хоры. И вот потянул Береста за плечо, чтобы тот нагнулся, и прошептал в самое ухо:
– Сладкозвучное хвалословие…
Но игрец не понял, похвала это или насмешка. Тогда Глебушка пояснил ему громче:
– Музыку слушай. И вовсе не слушай слова. Позже я скажу тебе слова другие. И это будет канон Петра не хуже, чем тот, что ты слышишь. Слова могут быть и умными, и красивыми и могут, однако, обмануть. А музыка никогда не обманет. Наверное, в этом одном мы и сходимся с Лукианом.
Тут Глебушка в самых высоких и добрых словах принялся хвалить музыку канона и неповторимое искусство деместика, но ничего не сказал о голосах самих поющих.
И поднялся на хоры, где его уже ждали певцы-послушники.
Глебушка сказал о Лукиане:
– Святой человек! Доброй души человек! Говорят, что на хорах он родился и что на хорах умрет. Даже когда стоит рядом на земле, кажется, что это только ты стоишь на земле, один. А Лукиан, опять же – на хорах. Он несколько лет провел на Афоне [7] ! Музыку всю помнит, в книги не подглядывает и на стенах не делает граффити. И еще он немного схоластик… С ним трудно спорить, ведь он слово в слово повторит по памяти многие листы из многих книг. А книг у него! – Здесь Глебушка покачал головой и уже сам для себя принялся повторять шепотом. – Возвышенный человек! Возвышенный человек!
Потом, когда уже звучал канон, Глебушка не мог стоять спокойно – все как бы с недовольством озирался на хоры. И вот потянул Береста за плечо, чтобы тот нагнулся, и прошептал в самое ухо:
– Сладкозвучное хвалословие…
Но игрец не понял, похвала это или насмешка. Тогда Глебушка пояснил ему громче:
– Музыку слушай. И вовсе не слушай слова. Позже я скажу тебе слова другие. И это будет канон Петра не хуже, чем тот, что ты слышишь. Слова могут быть и умными, и красивыми и могут, однако, обмануть. А музыка никогда не обманет. Наверное, в этом одном мы и сходимся с Лукианом.
Тут Глебушка в самых высоких и добрых словах принялся хвалить музыку канона и неповторимое искусство деместика, но ничего не сказал о голосах самих поющих.