Вечера с историком   ::   Сабатини Рафаэль

— Вот эта женщина заколдовала, одурачила и совратиламеня! Она устроила ловушку, в которую заманила меня, чтобы погубить.

— Верно, ловушку. Она получила мое согласие на это, чтобы испытать твою веру, которая, как мне говорили, не тверда. Будь твое сердце свободно от ереси, ты никогда бы не попал в эту ловушку. Если бы у тебя была крепкая вера, сын мой, ничто не могло бы отвратить тебя от верности нашему Спасителю.

— Господи! Молю тебя, услышь меня, Господи! — Родриго упал на колени, подняв к небу сложенные в умоляющем жесте руки.

— Ты будешь услышан, сын мой. Святая Палата никого не осуждает, не выслушав. Но на что ты можешь надеяться, взывая к Господу? Мне говорили, что ты ведешь беспорядочную и тщеславную жизнь, и я страшился за тебя, узнав, как широко ты открыл врата своей души злу. Но понимая, что годы и разум часто исправляют и искупают грехи молодости, я надеялся и молился за тебя. Но что ты станешь вероотступником, что твое супружество может быть закреплено нечистыми узами иудаизма… О! — грустный голос прервался рыданием, и Торквемада закрыл свое бледное лицо длинными, истощенными, почти прозрачными руками.

— Молись теперь, дитя мое, о милости и силе, — призвал он. — Претерпи небольшое предстоящее тебе мирское страдание во искупление своей ошибки, и когда твое сердце будет полно раскаяния, ты получишь спасение от Божественного милосердия, которое не имеет границ. Я буду молиться за тебя. Больше я ничего не могу для тебя сделать. Уведите его.