Венецианская маска   ::   Сабатини Рафаэль

С одной стороны, он не мог подобрать слов, чтобы выразить душившие его эмоции, с другой стороны, он чувствовал, что она еще не дошла да конца, что она пришла ради чего-то большего. Она не заставила себя долго ждать.

— Прошлой ночью после вашего ухода я обратилась к отцу. Я спросила, должна ли эта беда произойти. Он был очень нежен со мной, потому что он любит меня, Марк. Но Венецию он любит больше. Я не могу обижаться на это. Когда я узнала, что он любит Венецию больше, чем себя, стало понятно, что Венецию он будет любить больше, чем свою дочь. Он заставил меня понять, что теперь отказ был бы еще более худшим бедствием, чем если бы я не соглашалась вообще. Бели я откажусь сейчас, это может побудить Леонардо из мести повести свои силы в лагерь противников.

— Представляете себе, как я мучаюсь и как я беспомощна? Возможно, если бы я была действительно смелой, Марк, небрежной в отношении обязательств, чести и всего прочего, я бы сказала вам: «Дорогой, берите меня и владейте мной, и пусть случится то, что случится.» Но у меня нет смелости разбить сердце отца, быть вероломной в данном мною обете, который его так заботит. Совесть никогда не даст мне потом покоя и позор отравит нам жизни — вашу и мою, Марк. Вы понимаете?

По-прежнему коленопреклоненный, держа ее руки в своих, он привлек ее к себе. Она опустила голову ему на плечо.

— Скажите мне, что вы понимаете, — заклинала она.

— Очень хорошо понимаю, дорогая, — ответил он печально. — Так хорошо понимаю, что едва ли вам нужно было причинять себе страдание этим приездом сюда, чтобы рассказать мне это.

— В этом нет страдания.