Ветер с Варяжского моря   ::   Дворецкая Елизавета

Созвали и опросили кметей и челядь, нашли того, кто последним видел Сурю живым. Ключник рассказал, что в сумерках к Суре пришел чей-то холоп и шепотом отозвал в сторону, а потом они вместе ушли за ворота. А Ингольв в это время сидел с епископом за медом, и уходя, памятливый епископ приметил на дворе и его названого сына, и ближних гридей – всех, кому Ингольв мог бы доверить такое дело. Постепенно общее напряжение спало, люди заговорили свободнее, все дело показалось не таким уж страшным. И только Коснятин и Ингольв оставались стоять друг против друга, как две глыбы льда в этом весеннем ручье.

– В северных странах говорят, кто дружит с рабом, не кончит добром, – сказал наконец Ингольв. – Ты все еще хочешь мстить мне, Коснятин сын Добрыни?

– Пусть ты сам ножа не трогал – все равно головника [106] ты послал! – непримиримо бросил Коснятин. – Тебе он мертвым был нужен!

– Ты опять назвал меня способным на подлое дело! – негромко сказал Ингольв, но Вальбранд, хорошо его знавший, внутренне собрался, предчувствуя беду? – Если ты так хочешь, пусть нас судят боги. Про меня никто не скажет, что я боюсь их суда.

Коснятин поднял руку к шапке, намереваясь бросить ее об пол и тем просить поля [107] , но епископ с резвостью мальчика подскочил к нему и схватил за руку:

– Опомнись, Добрынич! Княже, не вели им! Слушайте меня, люди! Уймитесь! Ни Суря тот несчастный, ни варяг ваш беглый вашего поединка не стоят.