Викинги и индейцы   ::   Оливье Жан

Ибо в тот самый момент Виннета-ка, вождь островных манданов, знал, что он скоро умрет, чтобы племя его могло беспрепятственно продолжить путь по реке.

Барабанный бой глухо передавался от плато к плато. Одно лишь Поле Снегов оставалось безмолвным с тех пор, как Виннета-ка и шесть его воинов спустились на нижнее плато, чтобы отдать великому вождю шаванос тела колдуна Арики и вождя Нацунка.

Виннета-ка надел свою обрядовую рубаху, сшитую из четырех лосиных кож, украшенных горностаевыми хвостами, с отворотом, вышитым иглами дикобраза — знак его подвигов; он собрал у себя в хижине свою дочь Иннети-ки и главных членов племени и долго с ними говорил. Затем, безоружный, он стал во главе похоронного шествия.

Четыре мандана несли на переплетенных ветвях тела Арики и Нацунка, укрытые еловыми лапами.

Пока мужчины и женщины племени могли видеть кортеж, они оставались безмолвными, но стоило лишь последнему носильщику скрыться за скалами, как они дали полную волю своему горю. Кровь пролилась на плато, и Виннета-ка намеревался пойти на смерть. Этого самопожертвования требовал обычай. Похитив Иннети-ки, великий колдун и Нацунк преступили закон. Отдав себя под покровительство Великого Духа, манданы становились неприкасаемыми. Действуя, как жалкие воры, Арики и Нацунк оскорбляли Гитчи-Маниту. Значит, поразившие их удары исходили от самого Гитчи-Маниту, и неважно было, чья рука их нанесла. Однако эти два мертвеца не стирали великой распри, противопоставлявшей шаманов и часть вождей народу манданов, заключившему союз с викингами.