Викинги и индейцы   ::   Оливье Жан

Сыновьяпрехитрого лиса, — заключил он.

Манданы распускали волосы, тогда как шаванос стягивали их на макушке и вставляли в них цветное перо.

— Что им нужно, — проворчал Тюркер, — и почему вместо манданов плывут они?

Омене-ти пожал плечами.

— Хотят сами посмотреть на нас. Я пытаюсь понять другое — с добром ли они приплыли.

Взгляд скрелинга сделался необыкновенно пристальным. Две пироги начали описывать широкую дугу по реке, удалявшую их от Кросснесса. Через какое-то время Омене-ти обернулся. Черты его лица выдавали волнение.

— Ну что? — спросил Лейф.

— Появление шаванос не сулит ничего хорошего, на лицах гребцов — знак траура.

И поскольку Лейф и Тюркер не поняли, добавил:

— Я видел черный круг на лбах у шаванос, а под глазами — черную изломанную черту. А это означает, что весь народ шаванос, от реки до озер, должен быть в глубоком трауре.

Тут Лейфу вспомнились слова, недавно услышанные от Омене-ти.

— Не из-за того ли, что вождь Виннета-ка и островные манданы заключили союз с викингами?

— Шаванос приплыли, чтобы посмотреть, — коротко ответил Омене-ти. — Я не знаю, что Гитчи-Маниту — Большое Облако — приказал вождям и шаманам Совета озер.

Лодки описали широкий круг перед Кросснессом. В каждой пироге выпрямился во весь рост старший над гребцами и стал вглядываться в высокий утес, на котором стоял Большой Дом Лейфа.