Византия   ::   Ломбар Жан

Твердо решив молчать, они дали увести себя, и смелость проглядывала в их осанке; они высоко подняли головы, не хныкали, не ссорились, напротив, их руки соединились в преданном братском чувстве, которое вновь овладело ими в миг опасности. Дигенис, наконец, приказал Кандидатам остановиться посреди площадки, освещенной светом трехстворчатого окна, намереваясь вынудить слепцов на признания, прежде чем обрушиться на них.

– Вы молчите? Я – Дигенис, Великий Папий, приказываю вам говорить или велю отсечь ваши головы, разрублю на куски ваши тела и выставлю напоказ у городских ворот.

Он взмахнул своим серебряным ключом, и Кандидаты подняли над головами слепцов золотые секиры; те испустили вздох и в тайной мольбе к Богоматери и Иисусу воздели слабые руки. И так как Дигенис угрожающе возвышал свой визг, то Аргирий ответил:

– Ты можешь отсечь нам головы и изрубить наши тела, евнух, но мы не скажем ни слова, и твой Самодержец, который Самодержец не нам, ничего не узнает.

Другие братья подтвердили это без всякого страха. Тогда Великий Папий, задетый прозвищем евнуха, которым, однако, гордился в беседе с Патриархом, схватил Аргирия за длинную бороду, а Кандидаты жестоко ударяли четырех братьев секирами плашмя, и колыхались на золотых перевязях их золотые мечи. Критолай упал и покатился по ступеням, колотясь о них головой. Внизу он встал, скрестил руки и с достоинством проговорил, хотя кровь струилась по его бледному, жалкому лицу старого слепца:

– Нет, мы ничего не раскроем! Убей нас! Потомки Феодосия смеются над твоим Самодержцем, который нашим Самодержцем не будет никогда!

И он наугад вызывающе повернулся.