Византия   ::   Ломбар Жан

Издавая прерывистые вопли, начинает растворяться бегство в опустившемся вечере, печальном и бледном – в вечере, где желтое солнце вздувает тучи, подобные овальным щитам, поднятым друг над другом в победном сиянии кичливого оружия, упившегося кровьюи обагряющегося ею над пылающим городом. Голубые снова напали на отступающих Зеленых и убивали их в закоулках, ямах, на порогах лавок и домов, где те отчаянно защищались. Повсюду шла резня, беспощадная бойня, избиение поодиночке! Измятые ударами, совершенно ослепленные Сепеос и Гараиви не видели, как схватили Управду тысячи рук, сорвали его с трона, погрузившегося в груду мягких тел, разлучили с Виглиницей, все еще хранившей Евангелие, и с Евстахией, красная драгоценная лилия которой нежно мерцала в ниспадавшей ночи. Обеих уносили Зеленые и Православные, безумно пьяные угаром битвы.

Возносясь над своими спасителями, бежавшими к пустынному Лихосу, едва лишь различали они бледные звезды, теплившиеся блесками над Византией. Босфор, открывшийся с одной из высот, едва воздымал свои искрометные пучины. Словно зарницы трепетали на звездами усыпанном чреве Пропонтиды. Святая Премудрость не успевала ударять в свою симандру, но смолк трезвон монастырей и храмов Православия. Лишь симандра Святой Пречистой гудела звоном медленным и тонким, и Гибреас скорбно благословлял тихими движениями с порога нарфекса, печально качая головой. Он источал светозарный эфир, обвивавший всего его необычной пеленой и казавшийся как бы испаряющимся золотом. Утопали вдали оба храма – один всеми девятью главами, другой срединным куполом – возвышались в своей непреложности, которую главный крест бороздил двумя чертами, вертикальной и горизонтальной.