JК
Византийская тьма :: Говоров Александр
Страница: 199 из 743«Еще один предок великого мореплавателя», — усмехнулся Денис, а Ферруччи продолжал:
— Его, то есть моего отца, время от времени сажают в долговую тюрьму, а время от времени выпускают. Вот сегодня он на воле, поэтому мы собрались.
— Неразумные они, которые меня сажают, — пожаловался Колумбус-отец. — Не дают мне заниматься моим ремеслом. Вернули бы мне патент, я бы быстро казне свой долг отработал.
— А вот это Пьетро, — указывал дальше по ряду Ферруччи. — Он самый младший из Колумбусов. С большим трудом удалось устроить на мое место, то есть дворцовым скороходом. И это как раз еще один повод для нашей встречи.
Опять шумели, а Денис подумал: «Значит, не считаешь теперь мое место невыгодным?»
— Это Бьянка, — представил Ферруччи совсем юную девицу, а она вся вспыхнула при этом, как умеют вспыхивать только очень светлые блондинки. — Ее матрона зовет просто Белянкой, а мы в нашей фамилии зовем ее Ля Коломба, то есть Голубкой. Правда, она похожа на голубку?
— Да ну тебя! — Бьянка закрылась веером.
— Эта голубка, бедная, как и все мы, вынуждена впрячься в общее семейное дело. За наши долги она отдана в услужение известной вам Манефе Ангелиссе. Та сегодня на похоронах, поэтому Голубка с нами здесь.
И тут Денис увидел, что кто-то в его ногах все-таки распростерся. Это была та самая чернокожая Фотиния, которую они нашли в монастыре Пантепоптон, которая сама за ними побежала вдогонку и которой он велел идти в его кувикулу. Денис ее поднял. Доброе, похожее на сморщенный уголек личико юной негритянки умоляло даровать ей милость.
— Его, то есть моего отца, время от времени сажают в долговую тюрьму, а время от времени выпускают. Вот сегодня он на воле, поэтому мы собрались.
— Неразумные они, которые меня сажают, — пожаловался Колумбус-отец. — Не дают мне заниматься моим ремеслом. Вернули бы мне патент, я бы быстро казне свой долг отработал.
— А вот это Пьетро, — указывал дальше по ряду Ферруччи. — Он самый младший из Колумбусов. С большим трудом удалось устроить на мое место, то есть дворцовым скороходом. И это как раз еще один повод для нашей встречи.
Опять шумели, а Денис подумал: «Значит, не считаешь теперь мое место невыгодным?»
— Это Бьянка, — представил Ферруччи совсем юную девицу, а она вся вспыхнула при этом, как умеют вспыхивать только очень светлые блондинки. — Ее матрона зовет просто Белянкой, а мы в нашей фамилии зовем ее Ля Коломба, то есть Голубкой. Правда, она похожа на голубку?
— Да ну тебя! — Бьянка закрылась веером.
— Эта голубка, бедная, как и все мы, вынуждена впрячься в общее семейное дело. За наши долги она отдана в услужение известной вам Манефе Ангелиссе. Та сегодня на похоронах, поэтому Голубка с нами здесь.
И тут Денис увидел, что кто-то в его ногах все-таки распростерся. Это была та самая чернокожая Фотиния, которую они нашли в монастыре Пантепоптон, которая сама за ними побежала вдогонку и которой он велел идти в его кувикулу. Денис ее поднял. Доброе, похожее на сморщенный уголек личико юной негритянки умоляло даровать ей милость.