Византийская тьма   ::   Говоров Александр

Там сплошные дюны и ползучий кустарник, под песком везде следы древних сооружений. Извините, дорогой, но ночью человек в акваланге даже с посторонней помощью не станет перебираться через это пространство. Да и зачем это ему? Переодеваться в полуразрушенном эргастирии и потом переть через эти триста пятьдесят метров! Не проще ли — ведь это происходило ночью — спокойно переодеться в ивняке у кромки моря? Что и делали, кстати, под самым носом у пограничников все, ушедшие этим путем до вашего Дениса!

Я старался представить себе Дениса, этакого типичного «Архиолуха» (была у нас такая ядовитая стенгазета), в громоздком акваланге, похожем на рыцарский панцирь. Да он и плавать боялся при волне, хотя стыдился признаться в этом.

— Но главное опять же не в этом, — майор для выразительности замедлил шаг. — Главное, как у Шерлока Холмса, в одном простом дедуктивном рассуждении. Ни один нормальный мужчина, если он не с женщиной или не в бане, сняв с себя хоть абсолютно всю одежду, никогда не сбросит плавки…

За стеной тумана дышало невидимое море, а серая мгла на небе начала рассеиваться, солнце то и дело бросало щедрые лучи, слышался еще какой-то глобальный шорох. Можно было предполагать, что это осыпаются капли по листве, но местный житель определил бы здесь другое. Это божьи коровки, их тут видимо-невидимо, их разводит местный колхоз, защищаясь от виноградной тли — филоксеры.

Тут невероятная дерзость меня одолела, что я могу объяснить только тогдашним предперестроечным настроением.