JК
Врата судьбы :: Сабатини Рафаэль
Страница: 79 из 303Этот взгляд как бы оценивал подлинный смысл его слов. Дамарис отвела взгляд, и слабая улыбка промелькнула на ее матово-бледном, цвета слоновой кости лице. Она слегка наклонила голову в знак признательности.
Глаза их встретились всего лишь на миг, но капитан Гейнор уловил в них грусть, и сердце его дрогнуло: они будто молили о помощи. Капитан сознавал, что мольба обращена не к нему, а к природе, ко всему миру: она просила исцелить ее печаль, откликнуться на внутреннее страстное, непонятное ей самой желание. Неясная грусть Дамарис тронула Гейнора до глубины души, породила желание служить ей, утолять ее печали, выполнять желания.
Эвелин наблюдала за ними, приоткрыв рот, озабоченная лишь тем, чтобы Дамарис не отказалась от навязанной ей роли. Молчание кузины успокоило Эвелин, но вскоре она рассмеялась обычным резким смехом, стараясь скрыть за ним раздражение и недовольство, вызванные тем, что первый комплимент, сорвавшийся с уст этого холодного офицера, достался не ей, а кузине.
В то утра Эвелин являла собой нежное благоуханное воплощение девичества. Казалось, ей не было равных. На ней было бледно-сиреневое платье, точеную талию подчеркивала белая воздушная оборка. Формы ее были изысканно-округлы. Тончайшие кружева прикрывали белоснежную грудь и плечи. Волосы цвета спелой пшеницы ниспадали на плечи локонами. Глаза голубизной могли сравниться с безоблачным июньским небом, щеки — с нежной розовостью яблоневого цвета.
Глаза их встретились всего лишь на миг, но капитан Гейнор уловил в них грусть, и сердце его дрогнуло: они будто молили о помощи. Капитан сознавал, что мольба обращена не к нему, а к природе, ко всему миру: она просила исцелить ее печаль, откликнуться на внутреннее страстное, непонятное ей самой желание. Неясная грусть Дамарис тронула Гейнора до глубины души, породила желание служить ей, утолять ее печали, выполнять желания.
Эвелин наблюдала за ними, приоткрыв рот, озабоченная лишь тем, чтобы Дамарис не отказалась от навязанной ей роли. Молчание кузины успокоило Эвелин, но вскоре она рассмеялась обычным резким смехом, стараясь скрыть за ним раздражение и недовольство, вызванные тем, что первый комплимент, сорвавшийся с уст этого холодного офицера, достался не ей, а кузине.
В то утра Эвелин являла собой нежное благоуханное воплощение девичества. Казалось, ей не было равных. На ней было бледно-сиреневое платье, точеную талию подчеркивала белая воздушная оборка. Формы ее были изысканно-округлы. Тончайшие кружева прикрывали белоснежную грудь и плечи. Волосы цвета спелой пшеницы ниспадали на плечи локонами. Глаза голубизной могли сравниться с безоблачным июньским небом, щеки — с нежной розовостью яблоневого цвета.