JК
Хакон. Наследство :: Тюсберг Харальд
Страница: 87 из 217Стыд-то какой! И Кристин осрамил, и сводную свою сестру Сесилию! Король Хакон для первого раза обуздал злость и сказал, что наутро все выезжают из Осло, чтобы встретить Рождество в Бьёргвине. Но вдовствующая королева не унималась: всё, хватит, она с Кристин и Сесилией уезжает в Швецию, добропорядочным дамам лучше праздновать Рождество именно там.
Король бросил взгляд на Сесилию и коротко сказал:
– Норвежская королевна, замужняя ли, нет ли, не покинет державу без нашего позволения. Таков закон. Завтра мы все отправимся в Бьёргвин.
С этими словами он ушел к себе в опочивальню, а тем временем его люди снаряжали корабли к выходу в море.
Флот шел в виду побережья, королева Маргрет и король Хакон плыли на разных кораблях, но по прибытии в Бьёргвин король решил, что никаких раздоров допускать нельзя, и неизменно выказывал королеве большое благорасположение и внимание, позволил ей держать собственный стол и собственную прислугу, однако ничего этим не добился. Маргрет даже не пыталась пойти на мировую. Холодные, официальные улыбки быстро сменялись кислыми, брюзгливыми гримасами. Все было не по ней. Всех она встречала неприязненной насмешкой, и в особенности доставалось тем, кто сопровождал короля в Борге, даже благочестивому Петеру Стёйперу это даром не прошло.
Единственное исключение составлял Хакон Бешеный. Во время плавания он держался в тени, наблюдал, пряча усмешку. Вдовствующая королева принимала его как нельзя более благосклонно и особенно заботилась о том, чтобы у него не скудели возможности поухаживать за девицею Кристин.
Король бросил взгляд на Сесилию и коротко сказал:
– Норвежская королевна, замужняя ли, нет ли, не покинет державу без нашего позволения. Таков закон. Завтра мы все отправимся в Бьёргвин.
С этими словами он ушел к себе в опочивальню, а тем временем его люди снаряжали корабли к выходу в море.
Флот шел в виду побережья, королева Маргрет и король Хакон плыли на разных кораблях, но по прибытии в Бьёргвин король решил, что никаких раздоров допускать нельзя, и неизменно выказывал королеве большое благорасположение и внимание, позволил ей держать собственный стол и собственную прислугу, однако ничего этим не добился. Маргрет даже не пыталась пойти на мировую. Холодные, официальные улыбки быстро сменялись кислыми, брюзгливыми гримасами. Все было не по ней. Всех она встречала неприязненной насмешкой, и в особенности доставалось тем, кто сопровождал короля в Борге, даже благочестивому Петеру Стёйперу это даром не прошло.
Единственное исключение составлял Хакон Бешеный. Во время плавания он держался в тени, наблюдал, пряча усмешку. Вдовствующая королева принимала его как нельзя более благосклонно и особенно заботилась о том, чтобы у него не скудели возможности поухаживать за девицею Кристин.