JК
Христос приземлился в Гродно. Евангелие от Иуды :: Короткевич Владимир
Страница: 570 из 601 — Тьфу на тебя! Тьфу! Собака! Ересиарх! В пекло пойдёшь, а я — к Пану Богу! Тьфу! Распни! Распни!
Сокрушенный крякнул, нагнулся, словно желая поправить ремень поршня. И вдруг железной хваткой схватил хлебника за ноги, рванул и опрокинул через парапет. Хлебник с криком полетел вниз.
— Ишь ты, как он к Пану Богу спешит, — подивился сокрушенный, с угрозой глядя на монаха.
Но монах взирал не на него, а на то, как хлебник грохнулся оземь, как подскочило и покатилось вниз по склону, стукаясь о камни, его тело, как оно недвижимо упало на дорогу почти у Христовых ног.
Христос перешагнул через труп.
И тогда монах высунул из-под плаща кисти рук. Руки были золотыми.
— Фома, — обратился он к человеку с перевязанной головой. — Брат. Ты жив?
— Ус, — голос Фомы сорвался. — И ты жив? Горе какое. Ты зачем тут?
— Да вот... Может, хоть тело от глумления спасу.
Фома обнял его. Руки дрожали.
— Брат... Милый... Подожди... Мы вдвоём... У меня сил в сто раз прибыло. Мы ещё им устроим что-нибудь.
В толпе между тем кто-то спросил:
— Что там за крик?
— Да вот, с башни кто-то свалился. Любопытство всё.
— А-а.
Братчик встал. Его попробовали было подгонять кнутами, но он, не двигаясь, смотрел назад, на процессию, которая теперь была как на ладони.
— Ты что? — вызверился стражник.
— Заткнись, никчёмность. Ишь, какой у меня эскорт почётный, — он тяжело дышал, но говорил ехидно.
Сокрушенный крякнул, нагнулся, словно желая поправить ремень поршня. И вдруг железной хваткой схватил хлебника за ноги, рванул и опрокинул через парапет. Хлебник с криком полетел вниз.
— Ишь ты, как он к Пану Богу спешит, — подивился сокрушенный, с угрозой глядя на монаха.
Но монах взирал не на него, а на то, как хлебник грохнулся оземь, как подскочило и покатилось вниз по склону, стукаясь о камни, его тело, как оно недвижимо упало на дорогу почти у Христовых ног.
Христос перешагнул через труп.
И тогда монах высунул из-под плаща кисти рук. Руки были золотыми.
— Фома, — обратился он к человеку с перевязанной головой. — Брат. Ты жив?
— Ус, — голос Фомы сорвался. — И ты жив? Горе какое. Ты зачем тут?
— Да вот... Может, хоть тело от глумления спасу.
Фома обнял его. Руки дрожали.
— Брат... Милый... Подожди... Мы вдвоём... У меня сил в сто раз прибыло. Мы ещё им устроим что-нибудь.
В толпе между тем кто-то спросил:
— Что там за крик?
— Да вот, с башни кто-то свалился. Любопытство всё.
— А-а.
Братчик встал. Его попробовали было подгонять кнутами, но он, не двигаясь, смотрел назад, на процессию, которая теперь была как на ладони.
— Ты что? — вызверился стражник.
— Заткнись, никчёмность. Ишь, какой у меня эскорт почётный, — он тяжело дышал, но говорил ехидно.