JК
Закон парности :: Соротокина Нина
Страница: 14 из 95Сакромозо знал умение русских работать и приспосабливаться к любым обстоятельствам, знал и «русское коварство». Душа князя Голицына была для него «потемки», поэтому именно эту часть приказа Сакромозо почитал главной.
В предыдущем нашем повествовании было много толков о мальтийском рыцаре Сакромозо — мол, где он да что поделывает. Скажем, что догадка наших героев была верна, Сакромозо жил в Кенигсберге под другой фамилией и как прежде служил не столько острову Мальте, рыцарям госпитальерам или Великому Фридриху, сколько истине, как он ее понимал. Время сильно изменило образ рыцаря, он располнел, подурнел, стал плохо спать, желчный пузырь работал ни к черту, и хоть рыцарь лечился всеми возможными способами, по ночам у него была такая изжога, хоть криком кричи. Но голова по-прежнему работала превосходно, Сакромозо был весьма благодарен Блюму за привезенную бумагу и тут же простил маленькому барону все его грехи. Да и грехов-то, собственно, не было. В провале Брадобрея Блюм был не виноват, а вот в том, что пойманный русскими связной все еще молчал и не выдал сотоварищей и их местожительство, была несомненная заслуга Блюма — видно, умел барон работать с подчиненными.
— Как добрались?
— Благодарю. Благополучно. — Блюм улыбнулся
подобострастно, но он уважал и побаивался Сакромозо, хотя знал его более понаслышке.
— Неприятностей на границе не было?
— Помилуйте, какая сейчас граница? Сакромозо пропустил последнее замечание мимо ушей, только поморщился.
В предыдущем нашем повествовании было много толков о мальтийском рыцаре Сакромозо — мол, где он да что поделывает. Скажем, что догадка наших героев была верна, Сакромозо жил в Кенигсберге под другой фамилией и как прежде служил не столько острову Мальте, рыцарям госпитальерам или Великому Фридриху, сколько истине, как он ее понимал. Время сильно изменило образ рыцаря, он располнел, подурнел, стал плохо спать, желчный пузырь работал ни к черту, и хоть рыцарь лечился всеми возможными способами, по ночам у него была такая изжога, хоть криком кричи. Но голова по-прежнему работала превосходно, Сакромозо был весьма благодарен Блюму за привезенную бумагу и тут же простил маленькому барону все его грехи. Да и грехов-то, собственно, не было. В провале Брадобрея Блюм был не виноват, а вот в том, что пойманный русскими связной все еще молчал и не выдал сотоварищей и их местожительство, была несомненная заслуга Блюма — видно, умел барон работать с подчиненными.
— Как добрались?
— Благодарю. Благополучно. — Блюм улыбнулся
подобострастно, но он уважал и побаивался Сакромозо, хотя знал его более понаслышке.
— Неприятностей на границе не было?
— Помилуйте, какая сейчас граница? Сакромозо пропустил последнее замечание мимо ушей, только поморщился.