JК
Железный пират :: Пембертон Макс
Страница: 128 из 245С каждым днем я уходил все дальше и дальше от внешнего мира, все глубже и глубже зарывался в эту могилу и все более и более становился беспомощной жертвой в когтях этого всесильного капитана Блэка, который был волен казнить меня или помиловать по своему усмотрению. Несмотря на то, что в течение целой недели моего плена на железном судне я не испытал ни малейшей неприятности или напоминания об ожидавшей меня участи, страх смерти преследовал меня неотступно, не давая спать по ночам и лишая аппетита.
Наконец вечером на седьмые сутки я почувствовал, что наше судно вдруг встало, и услышал, как спустили якорь. Было уже поздно. В это время я обычно ложился в постель, но на этот раз ждал, сидя в своем кресле, чего-то необычного, ждал, полный тревоги и волнения. Наверху ощущалось большое движение. Прошел час, ко мне никто не являлся, и я почувствовал, что судно стало снова продвигаться вперед, но очень медленно. Я открыл свой иллюминатор и, хотя ночь была безлунная, увидел, что мы входим в узкий проход, по обе стороны которого вздымались высокие стены скал. Проход этот служил входом в какую-то гавань или закрытый водяной бассейн.
Скоро судно подошло, по-видимому, к пристани, о чем можно было догадаться по суете, поднявшейся на палубе, громыханью сбрасываемых в воду якорей и прочих громких звуков.
Дождавшись, когда весь этот шум стих, я наконец решился лечь в постель. На следующее утро я получил вместе со своим утренним кофе изящную записку, в которой меня приглашали вечером в восемь часов на обед к капитану Блэку.
Наконец вечером на седьмые сутки я почувствовал, что наше судно вдруг встало, и услышал, как спустили якорь. Было уже поздно. В это время я обычно ложился в постель, но на этот раз ждал, сидя в своем кресле, чего-то необычного, ждал, полный тревоги и волнения. Наверху ощущалось большое движение. Прошел час, ко мне никто не являлся, и я почувствовал, что судно стало снова продвигаться вперед, но очень медленно. Я открыл свой иллюминатор и, хотя ночь была безлунная, увидел, что мы входим в узкий проход, по обе стороны которого вздымались высокие стены скал. Проход этот служил входом в какую-то гавань или закрытый водяной бассейн.
Скоро судно подошло, по-видимому, к пристани, о чем можно было догадаться по суете, поднявшейся на палубе, громыханью сбрасываемых в воду якорей и прочих громких звуков.
Дождавшись, когда весь этот шум стих, я наконец решился лечь в постель. На следующее утро я получил вместе со своим утренним кофе изящную записку, в которой меня приглашали вечером в восемь часов на обед к капитану Блэку.