JК
Женитьбы папаши Олифуса :: Дюма Александр
Страница: 115 из 263»
«…чрезвычайно набожная особа, которая, пока была в монастыре, каждую неделю исповедовалась одному красивому монаху-францисканцу…»
«Ну-ну! Моя целомудренная супруга…»
«Что же, хотите взглянуть, чем она занималась все то время, когда вы спали?»
«Может быть, она исповедовалась?» — воскликнул я.
«Вот именно; поглядите».
И она подвела меня к отверстию в стене, позволявшему увидеть, что происходило в спальне.
Сударь, то, что я увидел, настолько унизительно для мужа, особенно в первую брачную ночь, что я схватил чудом оказавшуюся под рукой бамбуковую палку, распахнул дверь и набросился со своей палкой на духовника доньи Инее, осыпая его ударами, от которых он бросился вон, вопя не хуже, чем те приговоренные, на чьем сожжении я присутствовал через три дня после своего приезда сюда.
Что до моей юной жены, я попытался упрекнуть ее в безнравственном поведении, но она как нельзя хладнокровнее ответила мне:
«Хорошо, сударь; пожалуйтесь моему отцу, а я буду жаловаться инквизиции».
«И на что же вы пожалуетесь, госпожа развратница?»
«На то, что вы мешаете исполнить мои религиозные обязанности и бьете святого человека, которого все уже три года знают как моего духовника. Уходите, сударь, вы еретик, я не желаю жить с еретиком и возвращаюсь в свою обитель».
После этих слов она вышла гордая, словно королева.
«…чрезвычайно набожная особа, которая, пока была в монастыре, каждую неделю исповедовалась одному красивому монаху-францисканцу…»
«Ну-ну! Моя целомудренная супруга…»
«Что же, хотите взглянуть, чем она занималась все то время, когда вы спали?»
«Может быть, она исповедовалась?» — воскликнул я.
«Вот именно; поглядите».
И она подвела меня к отверстию в стене, позволявшему увидеть, что происходило в спальне.
Сударь, то, что я увидел, настолько унизительно для мужа, особенно в первую брачную ночь, что я схватил чудом оказавшуюся под рукой бамбуковую палку, распахнул дверь и набросился со своей палкой на духовника доньи Инее, осыпая его ударами, от которых он бросился вон, вопя не хуже, чем те приговоренные, на чьем сожжении я присутствовал через три дня после своего приезда сюда.
Что до моей юной жены, я попытался упрекнуть ее в безнравственном поведении, но она как нельзя хладнокровнее ответила мне:
«Хорошо, сударь; пожалуйтесь моему отцу, а я буду жаловаться инквизиции».
«И на что же вы пожалуетесь, госпожа развратница?»
«На то, что вы мешаете исполнить мои религиозные обязанности и бьете святого человека, которого все уже три года знают как моего духовника. Уходите, сударь, вы еретик, я не желаю жить с еретиком и возвращаюсь в свою обитель».
После этих слов она вышла гордая, словно королева.