Женитьбы папаши Олифуса   ::   Дюма Александр

Мы пришли на вокзальную платформу, когда уже дан был сигнал к отправлению поезда.



II. ВАФЛИ И КОРНИШОНЫ

В одиннадцать часов мы были в Антверпене. Наше судно должно было отчалить в полдень, и, чтобы не опоздать, нам пришлось пообедать на набережной неподалеку от корабля. В двенадцать мы были на борту, в пять минут первого отправились в путь, сопровождаемые тем приятным нескончаемым мелким дождиком, который, по-моему, идет в Антверпене всегда, ибо я неизменно застаю такую погоду каждый раз, как приезжаю туда.

Биар был несколько обеспокоен тем, как мы устроимся в Роттердаме, Гааге и Амстердаме: церемония, на которой мы собирались присутствовать, должна была привлечь много путешественников.

Но я человек предусмотрительный. (Впрочем, есть ли хоть один город, где бы я никого не знал?)

В 1840 году я спускался по Роне. Поднявшись на борт в Лионе в четыре часа утра, к одиннадцати или к двенадцати я уснул под тентом на палубе, обдуваемый ласковым ветерком, который рябил поверхность реки.

Мне так сладко спалось, что два или три раза, наполовину проснувшись, я не хотел открывать глаза из страха, что проснусь окончательно. Неподвижный, с отуманенным сознанием, какое бывает в сумерках сна, я был вырван из блаженной мечтательности несколькими проникшими, если можно так сказать, в полумрак моего мозга французскими словами: их произнесли с легким английским акцентом женские голоса.