JК
Женитьбы папаши Олифуса :: Дюма Александр
Страница: 70 из 263Она же напротив, то ныряла, то плавала кругом, то переворачивалась на спину, манила меня к себе, звала, улыбалась, и я почувствовал, что мои ноги отрываются от палубы, я начинаю падать, словно у меня закружилась голова, а затем скользить на животе; я хотел удержаться — но схватиться было не за что, хотел закричать — но голос пропал, и меня все тянуло вниз. Ах, проклятая русалка! Волосы на моей голове встали дыбом, около каждого волоска выступила капля пота, и я все скользил, скользил головой вниз и чувствовал, что вот-вот упаду в воду. Проклятая русалка!
Вдруг кто-то схватил меня сзади за штаны.
«Это еще что? Олифус, ты, никак, взбесился? — сказал рулевой, подтащив меня к себе. — Эй, двоих — ко мне, да поздоровее, покрепче! Сюда!»
Они подбежали, и во время! Я чуть не увлек его за собой в воду. Ох!
Я упал на доски палубы, мокрый как мышь, зубы у меня стучали, глаза закатывались.
«Ну, если уж ты эпилептик, так надо было раньше об этом сказать, — продолжал рулевой. — В таком случае мы тебя спишем на берег. Хорошенький матрос с нервными припадками! Именно то, что надо. Барышня Олифус — как вам это нравится?»
Меня продолжало трясти, но я заговорил:
«Нет, это не эпилепсия, это Бюшольд. Вы ее не видели?»
«Кого?»
«Бюшольд. Она была там, в воде, и ныряла в огонь, словно саламандра.
Вдруг кто-то схватил меня сзади за штаны.
«Это еще что? Олифус, ты, никак, взбесился? — сказал рулевой, подтащив меня к себе. — Эй, двоих — ко мне, да поздоровее, покрепче! Сюда!»
Они подбежали, и во время! Я чуть не увлек его за собой в воду. Ох!
Я упал на доски палубы, мокрый как мышь, зубы у меня стучали, глаза закатывались.
«Ну, если уж ты эпилептик, так надо было раньше об этом сказать, — продолжал рулевой. — В таком случае мы тебя спишем на берег. Хорошенький матрос с нервными припадками! Именно то, что надо. Барышня Олифус — как вам это нравится?»
Меня продолжало трясти, но я заговорил:
«Нет, это не эпилепсия, это Бюшольд. Вы ее не видели?»
«Кого?»
«Бюшольд. Она была там, в воде, и ныряла в огонь, словно саламандра.